Фотокопия брошюры С. Николаича.

Обычно в таких случаях при «Делах» находятся и сами «преступные» книги, а вот здесь ее не было. Блюм стал искать ее в центральных и в областных библиотеках, но нигде не нашел. При одной из наших встреч я и показал ему ее. После этого мы с А. В. Блюмом опубликовали по небольшой заметке о «крамольной книжке» в 1-м номере «Уральского следопыта» за 1965 год.

Из материалов Главного управления по делам печати видно, что при одном жандармском обыске в г. Златоусте вместе с другими «недозволенными» изданиями была обнаружена книжка С. Николаича и жандармы запросили цензурное ведомство, как и когда было дано разрешение на ее выпуск.

Главное управление переслало книжку в Казанский временный комитет по делам печати, в ведении которого в то время находился Урал, и просило сообщить, «была ли в Казани рассмотрена эта книга, а если нет, то рассмотреть ее по существу». Из Казани ответили, что книга туда не поступала, но, рассмотрев, увидели, что содержание ее является «преступным». Больше того, казанская цензура решила привлечь автора к уголовной ответственности и возбудила дело перед прокурором судебной палаты. К донесению были приложены выдержки из наиболее «преступных» мест книжки с замечанием цензора:

«В таких призывах к действию «силой», особенно в сопоставлении с данной раньше характеристикой управления Россией, нельзя не видеть возбуждения к ниспровержению существующего государственного строя, что предусмотрено ст. 129 Уголовного уложения».

Казанская судебная палата, где слушалось «Дело» о книжке С. Николаича, постановила запретить ее и все обнаруженные экземпляры уничтожить.

Было ли какое-либо постановление о привлечении к уголовной ответственности автора книжки, из дел цензурного ведомства не видно. Может быть, такого постановления и не было по той простой причине, что не могли установить настоящую фамилию автора. А газета «Утро», редактором которой был С. Н. Чернавин, и вообще осталась неизвестной дальней цензуре.

После выхода номера журнала, где были напечатаны наши заметки об этой книге, житель г. Тюмени, пенсионер К. Д. Вышегородский прислал в редакцию письмо:

«…Такого врача я знал, когда он работал в Березовском заводе, в 12 верстах от Екатеринбурга (Свердловска), врачом заводской больницы.

В то время (в 1905—1906 годах) я был мальчиком 5—6 лет, жили мы рядом с домом, в котором жил С. Н. Чернавин. Мне помнится случай, когда отец водил меня в больницу к нему. Чернавин был среднего роста, худощавый, вьющиеся светлые волосы… Когда я кончил гимназию в 1910 году, он уже работал в Екатеринбурге врачом по нервным болезням. Был у него брат Дмитрий Николаевич, живший в деревне в Камышловском уезде, и сестра, жившая в городе Камышлове. Мой отец близко знал Дмитрия Николаевича, и как будто даже он приходился дальним родственником».

В «Справочной книге всех окончивших курс Пермской духовной семинарии» (1900 г.), в списке окончивших курс в 1890 году по второму разряду, третьим по счету значится Семен Чернавин, впоследствии земский врач в селе Верхне-Чусовские Городки, Пермского уезда. А по «Пермскому епархиальному адрес-календарю на 1885 год» можно установить, что он был сыном псаломщика в селе Перемском (не Пермском) Пермского уезда, то есть из бедной семьи, знающей нужду и горе деревенских людей.

В дореволюционных газетах на первой полосе помещалась разного рода реклама, в том числе объявление врачей о приемах у них на дому. Просмотрев уральские газеты, я установил, что объявления врача С. Н. Чернавина, с указанием улицы и номера дома, а также часов приема по специальностям «нервные и внутренние болезни», появлялись с 1910 по декабрь 1917 года. Кстати, дом, в котором была чернавинская квартира, находился как раз на том месте, где теперь высится громада Дома промышленности — вблизи оперного театра.

* * *

Несомненно, в революцию 1905 года на Урале явочным порядком, без цензуры, было издано немало брошюр и листовок, подобных по содержанию книжке С. Николаича. Но что издано, кем написано и где вышло из печати, об этом у нас так мало сведений. Вот где благодатное поле для работы краеведов, любителей книги и библиографов!

Как пример, приведу целиком любопытное письмо, полученное из Перми.

«Здравствуйте, Владимир Павлович!

С удовольствием прочла Ваши «Записки уральского краеведа» и резонирую сообщением о своей находке — лондонском издании очерка Короленко «Чудная», от 1893 г. Издание фонда Русской Вольной Прессы. Нашла я эту книжечку-малютку в семейной биб-ке врачей Баженовых, в г. Перми, по Большевистской, 38, кв. 1.

Клавдия Вас. Бажанова училась на рубеже XIX и XX вв. на медицинском факультете Бернского ун-та и, должно быть, оттуда привезла этот очерк.

Сейчас эта библиотека досталась мне по наследству, и я книжку Короленко послала во вновь организуемый дом-музей В. Г. Короленко в пос. Джанхой Краснодарского края. Сообщила туда и о соответствующих главах Вашей книги. Так что, если к Вам обратятся из этого дома-музея, не удивляйтесь.

Еще об одной интересной находке в семейной биб-ке Бажановых хочется Вам написать и попросить Вас кое-что разъяснить.

Находка эта — маленькая книжечка на 56 стр.

Заглавие: «НОВЫЕ СЛОВА» — Краткий энциклопедический словарь, составленный А. М-м, К. У-ко и К. Щ-имъ — Изд. в Екатеринбурге в 1906 году. Напечатан в типографии товарищества газ. «Уральский край».

В предисловии составители пишут: «после 17/X 1905 г. русская деревня много услыхала новых слов. Задача словаря — разъяснить их». Кончается предисловие словами Некрасова:

Почитай-ка — не прославиться,

Угодить тебе хочу.

Буду рад, коли понравится,

Не понравится — смолчу.

Екатеринбург. 15/VI 1906 г.

Слова отбирали составители так, что прямо критикуют самодержавие, разъясняют программы политических партий, знакомят с вождями рабочего движения.

Владимир Павлович, не знаете ли Вы историю издания этого словарика? Кто его составители? Как могла цензура пропустить книжку, в которой абсолютизм объясняется как «управление государством без участия народа».

Про армию написано: «армии правительства создают не столько для внешних врагов, сколько для того, чтобы держать народы в повиновении и страхе, чтобы погашать в народах освободительные стремления».

Бастилия — крепость… у нас часто бастилией называют Шлиссельбургскую и Петропавловскую крепости, в которых погибли лучшие русские люди.

И даже разъяснение толстовского учения заканчивается такой фразой:

«Если настоящее правительство, поддерживаемое попами, заключает людей в тюрьмы, вешает и расстреливает, то оно делает великий грех и Христос давно уже отвернулся от него».

А что же остается делать христианам?

Как могла такая «крамола» печататься и продаваться по 13 коп. за книжку в 1906 г.?

Владимир Павлович, сообщите, что знаете об этом? С