Шрифт:
Закладка:
В каморке было намного теплее, чем в коридоре, и дрожать мы перестали.
– Здесь так чудесно! – прошептала Лисса, с восторгом озираясь по сторонам. – Осталась бы здесь навсегда. Но где же искать мантию?
– Ну да, ну да, – скептически хмыкнула я, посмотрела на разломанный шкаф у правой стены, на сваленный хлам у левой стены, и душа моя восторгом не наполнилась. – Не знаю, мне кажется, где-то в глубине склада. Вот в этих двух шкафах одежды нет, заявляю вполне авторитетно.
Мы углубились в поиски, для скорости разделившись. Не знаю, где искала Лисса, но я, уже представлявшая себе схему работы мсье Оканя, принялась искать мантии в комодах. Вешать одежду на вешалки завхоз считал ниже своего достоинства. Не меньше часа я провозилась, перерывая все свертки, тряпки и коробки, которые ушлый мсье Окань решил запрятать, но страдания мои были вознаграждены.
– Нашла! – закричала я шепотом, потрясая мантией. Как ни странно, Лиссе повезло, и мантия была почти новой, в отличие от моей, которая застала открытие академии. Когда подруга не ответила, я заволновалась и отправилась на ее поиски. Отыскала я Лиссу у огромного стеллажа, на котором были свалены старые потрепанные книги, списанные из библиотеки, но с которыми мсье Окань не смог расстаться в силу природной бережливости. Подруга стояла, уткнувшись в одну из книг, и совершенно забыла об истинной цели нашего ночного визита.
– Лисса! – зашипела я и дернула соседку за руку.
Лисса очнулась и ойкнула, завидев так близко разъяренную меня:
– Ой, Лялечка, а я немножечко увлеклась… ой, отвлеклась.
– Иди давай, – я завладела книгой, хотя Лисса очень не хотела выпускать ее из рук. – Мантию я нашла.
– Очень хорошо, – Лисса радостно захлопала в ладоши. – Может быть, я сразу и надену ее?
– Ну а почему бы и нет! Действительно, ты одетая будешь ходить, а я стриптиз еще на обратном пути покажу. Вдруг кто решит все-таки прогуляться ночью, так чтобы не просто так.
Лисса подзависла, мечтательно глядя на книгу, которой я воинственно потрясала.
– А книжку можно с собой взять? Ты просто не представляешь – в библиотеке такой нет. Да я сомневаюсь, что она вообще есть хоть где-то, кроме этой каморки. Как можно в таких условиях хранить настоящее сокровище?
Я демонстративно поставила книгу обратно на полку и развернула Лиссу к выходу.
– Мы только на мантию договаривались, так что иди давай. Придешь в приемные часы и выпросишь у мсье Оканя свое сокровище.
– А он разрешит взять? – обрадовалась Лисса.
– Конечно, если ты ему весь склад разгребешь.
Переговариваясь и лавируя между шкафами, кучами и комодами, мы двигались к выходу из каморки. Мантия найдена, Лисса успокоилась, вполне возможно, что решит помочь с разбором склада, так что внутри у меня разливалось спокойствие. Все вроде бы налаживалось.
Так я думала ровно до того момента, как не увидела перед дверью в коридор злющего мсье Оканя.
Увидеть именно меня, да еще с подругой, да еще и в таком виде, мсье Окань точно не ожидал. С полминуты он стоял с абсолютно ошалелым лицом, широко раскрыв рот и не моргая. Затем зажмурился, помотал головой, надеясь, что морок развеется, но нет. Мы так и остались стоять посреди склада.
– Ты ж здесь и так каждый день бываешь, ночью-то зачем пришла? – выдал наконец завхоз.
– Беспокоить вас не хотели, – покаянно сказала я и принялась носком тапочки ковырять плитку. – Но до утра дело никак не могло подождать.
– Какое дело?
– Замерзли мы сильно, – влезла Лисса. – Холодает, так решили завтра утром две мантии сразу надеть.
Окань перевел взгляд на сверток в моих руках:
– Так у вас одна всего.
– Вторую просто не нашли.
Лицо завхоза приобрело уже знакомое мне ядовито-язвительное выражение, и я закатила глаза, понимая – сейчас начнется.
– Так они все вместе лежат. В стопочке.
– Не увидели! – не сдавалась Лисса. Голос ее дрожал, но подруга была не намерена отступать.
– Ну да, ну да, – завхоз уставился на меня. – А чего вы в таком виде по академии разгуливаете?
– Так ночь уже, – разозлилась я. – После отбоя имеем право мантию не носить.
Я, конечно, понимала, что нам грозит наказание (в принципе, не привыкать, так что не страшно), но надеялась, что оно хотя бы подождет до утра. Но нет, завхоз потащил нас к проректорам. Причем сначала повел к проректору водного отделения, но на полдороге вспомнил, что Капел Куппель уехал на конференцию, и решил, что одного Радагата Вирраса будет достаточно. Вот идти именно к проректору отделения воздуха желания не было вовсе.
– Что делать? – прошипела Лисса, когда завхоз оставил нас в приемной, а сам отправился будить проректора. – Будем придерживаться версии, что замерзли?
– Да глупость это, – вздохнула я.
– А что не глупость? Правду мы сказать все равно не можем. У нас же спросят, чем мы так умудрились испортить мантию, что она восстановлению не подлежит. Про Таматина выведают.
– Само собой. Про Таматина ни слова. Все ж таки тот факт, что у нас ночует студент, гораздо неприятнее того, что мы украли мантию. Мне слухи в академии не нужны.
– Мне тоже, – пригорюнилась Лисса. – Еще б парень как парень был, а то Таматин. Кроме позора, ничего не приобретем.
В приемной было тихо, тепло, царил полумрак, а диван для гостей манил своими мягкими подушками. Так что неудивительно, что в ожидании проректора мы немного задремали. Сквозь сон я услышала, как открылась дверь и раздались тяжелые шаги.
– Вы еще и спать здесь улеглись?!
Я открыла глаза, а Лисса спросонья закричала. Не знаю, что уж ей снилось, скорее всего, что драгоценную книгу кто-то уводит из-под носа.
– Вставайте, – почти зарычал Окань. – Проректор сейчас придет.
– Мы долго спали? – едва слышно пробурчала Лисса, но завхоз услышал.
– Я на десять минут всего отошел, а вы уже разлеглись! С такими нервами только на дело и ходить!
– Так мы и ходим, – Лисса широко зевнула. Подозреваю, что такая смелая она была исключительно из-за того, что очень хотела спать.
Открылась дверь кабинета проректора, и оттуда послышался его совсем не сонный голос:
– Входите.
– А когда он пройти мимо нас-то успел? – поразилась Лисса.
– Наверное, пока спали, – я пожала плечами. Окань подпихнул нас в спины, чтобы шагали быстрее, и мы вошли в кабинет, старательно делая вид, что нам стыдно.
На лице Радагата Вирраса не было ни тени сна, ни тени эмоций. Он равнодушно взирал на нас, легонько постукивая карандашом по столу. На то, что его сорвали с постели, указывала только полурасстегнутая рубашка, в вырезе которой виднелась цепочка.
