– Меня начинают раздражать твои вопросы. Ты надеялась увидеть кого-то другого? – Каримов сердито щелкнул стволом и отложил его на столик, ребром ладони сдвигая россыпь пуль, которые вынул из обоймы, в ровный ряд.

– Я надеялась побыть одна в своем номере, который кстати под охраной! – сердито огрызнулась, возвращая на место соскользнувшую с плеча бретельку. – Но о границах частной собственности у тебя понятия весьма размытые, как я вижу…

– Это мой отель. У меня есть все ключи и все коды безопасности.

– Я подам на тебя в суд! – скрестила руки на груди, глядя на выделяющийся белым пятном силуэт этого тупого качка. Рус снял пиджак, в котором был вечером, расстегнул верхние пуговицы на белоснежной рубашке и закатал рукава. Его руки с контрастно проступающими венками на тыльной стороне ладоней сейчас были расслаблены, хотя всего секунду назад он разобрал пистолет и вынул все пули из обоймы, а потом собрал оружие.

– Ты не стреляла, – произнес, прошивая меня прямым немигающим взглядом, а я все еще напряженно застывшая сидела напротив него на диване и разрывалась между чувством дикой радости, что он все-таки здесь, и дикой злости, что он все-таки здесь. Придушить его или оседлать его бедра?

– Я говорила тебе то же самое.

– Верить на слово бабе, которая обвела меня вокруг пальца четыре раза? – вопрос был риторическим, но я все равно фыркнула и все-таки откинулась на спинку дивана. Могла себе позволить короткую передышку от этого звенящего напряжения. Ведь судя по всему убивать меня он не собирался, пришел поболтать, а значит быть на чеку совсем не обязательно.

– Как ты убедился? – спросила, опуская взгляд на оружие.

Рус поднял одну пулю со столика и покрутил в пальцах, а потом двинул рукой чуть вперед, демонстрируя её мне.

– Патроны с именной гравировкой. Серебряные насечки на конце пули. Сувенирная херня.

Я с интересом подалась вперед и протянула руку, а он положил мне на ладонь тяжелый патрон. Я поднесла его к лицу, но разглядеть было сложно. А вот на ощупь и я правда ощутила неровности на поверхности боеприпаса, которые вполне могли бы быть той самой гравировкой.

– Боевые? – поинтересовалась, опуская патрон к остальным на столик.

Рус кивнул.

– Арман в курсе моего увлечения оружием, и как-то на день рождения подогнал мне сувенирный ствол с такими патронами.

– Любишь дорогие игрушки? – спросила, невольно ведя уголком губ. Русу шло быть таким какой он есть. И даже темнота не могла скрыть бешенной ауры, которой обладал этот качок. От него разило опасностью и властью. И оружие – лучшая игрушка, которую он мог себе выбрать.

– Почти так же, как ты любишь быть сверху.

– Подкол засчитан, – ответила невольно улыбаясь, но тут же стала серьезной. – Как ты понял?

– Ты любишь управлять ситуацией и держать все под контролем, – он прекрасно понял вопрос, но делал вид, что нет. Намеренно подстрекал меня, выбирая тему, на которую у меня был запрет. Но я не гордая, не стала вестись.

– Я о другом.

– Вся обойма на месте. Этих пуль всего восемь в мире. И все восемь сейчас на этом столе.

Рус откинулся на спинку второго дивана и склонил голову на бок, изучая меня из под опущенных ресниц. Его взгляд как сканер медленно скользил по телу и ощущался почти физически. По коже тут же рассыпались мурашки.

– Ты убедился, теперь можешь проваливать.

– Я не за этим пришел, – ответил просто и мое сердце ударилось о ребра с болезненной громкостью. Попыталась сглотнуть, но в горле пересохло, и все что мне оставалось просто сидеть, изображая скучающий вид, хотя внутри меня накрывала истерика.

– И зачем же?

– Трахнуть тебя…

Глава 28

Из моей груди вырвался смех, который тут же оборвался, потому что я заметила, что Рус моего веселья не разделяет. Молчаливый, собранный, серьезный.

Почему-то именно в этот момент я пожалела, что не надела белья, зато острее острого ощутила, как металлическое пёрышко, прикрепленное к бедру на капроновой резинке, холодит кожу.

– Хочешь побесить Давыдова? Хреновый способ…

– Он тут не причем, – Рус снова вышиб из под моих ног землю, и я мысленно порадовалась, что сижу.

– Почему ты думаешь, что я позволю тебе это сделать? – медленно опустила ногу на ногу, отчего полы платья разошлись, оголяя черную резинку, и сталь пера мелькнула в лунном свете.

– А ты не позволишь? – ответил вопросом на вопрос и подался вперед локтями опираясь на разведенные колени.

И я поняла, что сейчас этот тупой качок впервые предоставляет мне выбор. И именно мне решать, будет между нами что-то, или нет. Этот опыт был настолько новым, что я даже растерялась.

– Я не люблю сверху, – развеяла его заблуждение, и Рус не остался в стороне.

– А я люблю внутрь.

– Либо избавляйся от привычки, либо заводи себе бабу, которая пьет таблетки, – произнесла и тут же почувствовала сильный укол ревности от мысли, что у Руса вообще-то может быть пассия. Образец он видный, любая девушка повелась бы на такого.

– Не любишь детей? – спросил прямо, и я ощутила, как сердце свело от скорости пульса.

– Не люблю оказываться в ситуации, которую не смогу контролировать, – ответила, раздраженно ведя плечом.

– Рано или поздно тебе придется прогнуться под меня, – произнес просто, и я подавила желание поерзать на диване. Мышцы внизу живота начинало сводить от желания.

– Не раньше, чем ты прогнешься в ответ.

– Брось, – ответил заставляя мое сердце замереть на удар. – Тебе не нужен тот, кто прогнется. Тебе нужен тот, кто прогнет…

Сладость в его тоне граничила с безумием, и у меня поджимались пальцы от странного жжения, идущего изнутри. Из самого нутра, где давно и долго спит что-то, что пугает и одновременно интригует меня своей неизведанностью.

– Если мужик даст слабину, ты сожрешь его и не подавишься, – говорит, будто льет горячий воск на мою плоть, которая начинает пылать точно так же как свеча, которая зажигает и его взгляд. Дышать становится все тяжелее. – Если прогнется, вышвырнешь, если проявит слабость – высмеешь. Тебе не такой нужен.

Моя грудь уже вздымается так, будто я пробежала спринт, соски заострились и царапают шелк изнутри, и на коже выступила испарина, волосы липнут к шее и плечам. А Рус не унимается и продолжает этот секс с моим слухом.

– Тебе нужен самец, который зароется в твои волосы пальцами и накрутит их на кулак, а потом заставит тебя встать на колени