Поэтому этим же утром как только я вернулась из больницы, где лежал Рус, я забронировала номер в люксовом отеле на имя Самсонова. Надеюсь, босс не будет сердиться.

Пентхаус с отдельным лифтом станет прекрасным укрытием, ведь чтобы войти или выйти из отеля мне не нужно будет проходить главный холл и светиться под камерами, достаточно входить через подземную парковку в лифт для особых гостей с ключом-картой.

Не знала, сколько мне придется провести вне дома, но позвонила экономке и попросила собрать для меня самое необходимое.

Как только мне доставили мой ноутбук и технику, я торопливо села на диван в большой гостиной номера и начала пробивать информацию о Русе. Все, что могу найти.

Инфы было не так много, но основная подтвердила худшие опасения.

Рус работает на фирму Хасановых. Значит, он их шестерка. Ну конечно! Кристина – новая игрушка Давида стала тому причиной. Теперь все кусочки пазла встали на свои места.

Отложила ноутбук, когда трубка переговорного устройства сработала.

– Слушаю, – ответила негромко, и по ту сторону зазвучал голос метрдотеля.

– Завтрак господину Самсонову.

– Входите, – нажала код и услышала как заработал лифт.

Кусок в горло не лез, но я заставила себя поесть тост и кофе. Снова заблокировала сигнализацию изнутри и включила запасной сотовый который для меня купила Сауле, моя экономка. Самый простой без интернета и возможности отследить, вставила сим и отложила его.

Пригодится на случай, если нужно будет срочно позвонить кому-то. Никто из моих подчиненных этот номер не знал, да и Давид, мой босс, не был в курсе, что я обзавелась запасной мобилой. Ведь если Рус похитил меня по наводке Хасанова, он вышел на меня через Давида, и сейчас может, если мне засветиться.

Телефон зазвонил, все внутри оборвалось и я подавилась кофе, глядя на абсолютно новый не засвеченный аппарат как на гремучую змею.

Несколько секунд смотрела как мобила вибрирует на стеклянном столе противным дребезжанием, а потом протянула руку и подняла трубку, затаив дыхание.

– Привет, кукла. Прячешься от кого-то?

Я сделала вдох и зажмурилась, надеясь, что голос призрака из прошлого мне мерещится, но Яр Давыдов заговорил снова.

– Ты пропала из виду почти на две недели, реально думала, не найду?

– Что тебе надо? – спросила напряженно. В номере было тепло, но меня начала бить дрожь.

– Ты же знаешь, – ответил спокойно. Его голос бархатом ложился на нервы, как кислота разъедая крупицы спокойствия, которых почти не осталось. И с каждой секундой все труднее было сохранять видимость равнодушия. – Как и всегда, впрочем. Мне нужна ты.

– Мы уже давно все решили. Самсонов заплатил и теперь я принадлежу ему. Это была справедливая сделка, – проглотила ком, который встал в горле. Когда у тебя вновь отрастают отрубленные крылья слишком больно осознавать, что цепь, не позволяющая взлететь все еще на твоей шее.

– Пока он жив, ты принадлежишь ему… – туманно ответил, и мои зубы начали стучать. Колотун был таким сильным, что пришлось отвести трубку от уха и зажмуриться, украдкой стирая ледяные слезы с лица. – Но всё еще может измениться. Он так занят играми с девкой Хасановых, что на исчезновение подчиненной внимания не обратит…

– Чего ты хочешь? – спросила севшим голосом. Слова срывались с губ, но те не шевелились.

– Хочу увидеть тебя…

– Этого не будет, – произнесла, не испытывая и грамма уверенности. Этого не будет, я не допущу этого! Я лучше убью его или если понадобится себя, но не попаду в лапы к этому чудовищу.

– Ты всегда была упрямой.

Тепло и уверенность в его голосе как удавка легли на шею, и я всхлипнула, дрожащими руками отводя телефон от уха.

– Придешь ко мне сама, или будешь ждать в гости? – спросил, вкрадчиво смакуя моя страх.

Я машинально глянула на табло системы безопасности у лифта. Сигнализация включена. Никто не войдет, пока ее не отключить.

Все хорошо!

Все будет хорошо!

– Оставь меня в покое. Иначе тебе придется иметь дело с Самсоновым.

На том конце провода рассмеялись глубоким бархатным смехом, который очаровал бы, не будь его хозяин такой мразью. А я знала его слишком хорошо.

– Я даю тебе две недели, чтобы смириться с мыслью, что скоро мы встретимся.

– Ненавижу тебя… – прошипела сбивчиво. Уже не скрывала дрожи в голосе и слез.

– Знаю, кукла. Но мне на это плевать.

Он положил трубку, а я швырнула телефон в каменную стену. Тот разлетелся на части, и даже тогда я не смогла отвести взгляда от черного пластика, который будто бомба замедленного действия напоминал о сроке.

Две недели.

Это все, что у меня осталось.

Есть я не могла. Я не могла спать и за эти две недели превратилась в тень. Не показывалась подчиненным, не говорила Самсонову, что я в городе, не выходила из номера.

Целых две ищейки за мной охотились: Каримов и Давыдов. И мне не хотелось попадаться им на глаза.

К концу второй недели я превратилась в тень. Сбросила пять килограмм и едва ли походила на прежнюю себя. Мешки под глазами, осунувшееся бледное лицо, дикие запуганные глаза.

Когда смерть дышит в затылок, начинаешь ценить жизнь, которая была до этого.

Когда я могла путешествовать по курортам, управлять целым взводом тренированных охранников Самсонова, делать то, что хочу. А сейчас я превратилась в запуганную трусливую дуру, которая боится собственной тени.

И виной тому два человека.

Два гребаных человека, которые только и ждут, когда я мелькну в зоне их видимости.

Вышла из душа и укуталась в безразмерный белый халат. На столе стоял обед, но я не притронулась к нему, взяла в руку чашку кофе, которым в основном и питалась в последнее время и уселась на диван, подгибая под себя ноги.

Обед принесли до того как я отправилась в душ, и кофе остыл, но я все равно отпила глоток, чувствуя горечь терпкого напитка на языке.

Черный без сахара. Ни грамма сладости, ни капли легкости. Я поморщилась, в глубине души ненавидя этот напиток, хотя раньше всегда пила именно такой, но сейчас мне осточертел его вкус, и захотелось добавить в него сахара и сливок.

Потянулась к столику и застыла, заметив на поверхности белый листок. Он лежал в аккурат между приборами и тарелкой с горячим, и на первый взгляд не был заметен из-за белоснежной скатерти.

Целая минута мне потребовалось чтобы взять себя в руки и потянутся к бумаге.

Развернула и напряженно застыла, пробегая взглядом по строчкам.

Время вышло, кукла. Жду тебя в ресторане отеля в семь.