Шрифт:
Закладка:
3) В 1920 г. иеромонах Феодосий утвержден в должности начальника Миссии[153].
4) В 1921 г. псаломщик Н. А. Афанасьев, согласно указу Владивостокского Епархиального Совета, отчислен из состава Миссии, как фактически не состоящий в ней на службе свыше трех лет[154].
5) В 1923 г. Миссия по распоряжению Св. Синода в Москве изъята из ведения Владивостокского епархиального начальства и передана в ведение японского Преосвященного (со времени получения указа, с 26 января 1922 г.)[155]. Распоряжение это было вызвано тем обстоятельством, что начальник Миссии послал как-то письмо владыке митрополиту Евсевию в Москву, письмо частного характера, в котором, между прочим, не преминул упомянуть о плачевном положении вверенной ему Миссии. Письмо это, как можно видеть из последующего, сыграло свою роль, т. е. послужило главной причиной изъятия Миссии из ведения Владивостокского епархиального начальства и передачи ее в ведение японского Архипастыря. Владыка Евсевий, как гласит указ, представил письмо Патриарху, а сей последний в Св. Синод. Синод, согласно воле и благословению Святейшего Патриарха Тихона, сделал соответствующее сему распоряжение, и Миссия, сохранив свою прежнюю самостоятельность, была поставлена в зависимость от японского преосвященного. Насколько будет прочно ее новое положение при руководстве японского архиерея, покажет будущее.
6) В том же 1923 г., 5 марта, начальник Миссии возведен в сан архимандрита с оставлением его при прежних обязанностях[156].
7) В 1924 г., 31 марта, диакон Лука Ким возведен в сан священника. Миссия при двух священнослужителях – архимандрите и иерее – осталась без диакона.
Регистрация миссионерского имущества
Как ни странно, недвижимое имущество миссийское (центральный участок и постройки на нем) не было зарегистрировано по законам страны вплоть до 1924 г. Если были на землю купчии, то они в данную пору не имели уже силы законных регистрационных документов, и представляли собой не более чем акты частной сделки, не оформленные соответствующим правительственным органом. С переходом власти к японцам в Корее, местное правительство неоднократно объявляло о необходимости регистрации недвижимой собственности до известного срока, в противном случае грозило взимание высокой пени за запоздалую регистрацию. Наши прежние начальники Миссии, нужно заметить, проявили в этом случае странную беспечность, если не сказать более, считая, видимо, что Миссия как русское правительственное учреждение (таковым оно слыло у японцев) не может встретиться с недоразумениями на почве владения своей собственностью.
Но вот наступили времена отечественного «лихолетья», времена борьбы «белых» с «красными» или «красных» с «белыми»; времена, когда везде и всюду даже за границей стали появляться самозванные хозяева не принадлежащего им имущества, будь оно царское, казенное или церковное, когда случайные властители под титлом СССР возомнили себя обладателями всего русского достояния, не считаясь ни с какими правами законных владельцев.
В эту тяжелую и опасную пору ничего другого не оставалось делать, кроме как искать выхода из создавшегося положения, выхода, при котором, в случае соглашения Совдепии[157] с Японией, имущество Миссии могло бы быть ограждено от посягательств как советской, так и «живоцерковной» большевистской власти («присноравляевцев» евдокимовского толка), т. е. поставлено под охрану местных законов страны. Что же нужно было в этом случае сделать? Что предпринять? Казалось, Миссия стояла перед неразрешимой проблемой. Зарегистрировать имущество на имя Русской церкви – значит потерять все в ближайшем будущем; на частное лицо – оно носило бы частный характер и повлекло бы за собой обложение городским налогом довольно высоким по количеству земли и, конечно, непосильным для учреждения в пору безденежья, не говоря уже о том, что законность такой регистрации могла бы быть оспариваема заинтересованными лицами. Оставалось одно: включить его в «Имущественное Общество Японской Православной Церкви» (Идзи-Зайдан), признаваемое японскими властями за юридическое лицо, тогда как Миссия не признается за таковое. Кроме того, за включение в общество говорило и то обстоятельство, что главою его (Президентом) всегда считался и считается русский епископ в Японии, следовательно, опасаться каких-либо действий со стороны членов названного общества (японцев) не было оснований.
Ознакомившись с положением и правами Идзи-Зайдана, начальник Миссии с благословения Высокопреосвященнейшего Сергия, архиепископа Японского, приступил к осуществлению своего плана в срочном порядке.
Для этой цели прибыл специально командированный из Токио диакон о. М. Кавамура, который как знаток местных законов повел дело с большим тактом и умением. Правда, он столкнулся с немалыми препятствиями со стороны окружного суда, требовавшего точных данных. Суд интересовало, например, является ли начальник Миссии представителем Русской Церкви в Корее? Имеет ли он право распоряжаться миссийским имуществом? Кем и когда на это уполномочен? Почему и для чего включает имущество в Идзи-Зайдан? И т. д. По представлении всех этих данных, имевшихся на руках, а также по заявлении Генерального Консульства, что оно, Консульство, не имеет со своей стороны каких-либо препятствий на означенную передачу имущества в общество Идзи-Зайдан для пропаганды православия на вечные времена, дело пошло более успешно и через три-четыре недели со дня приезда о. Кавамуры благополучно завершилось, и были получены соответствующие сему документы.
Единовременно с регистрацией центрального участка земли и домов на нем, зарегистрирован также другой участок, так называемый «школьный», но во избежание высокой платы (гербового сбора) без строений. Центральный участок, как специально церковный, удалось провести бесплатно, тогда как строения на нем и школьный участок с уплатой денежной пени. Таким образом, в общей сложности процедура регистрации обошлась вместе с проездными и наградными о. Кавамуре в сумму около 500 иен.
После окончания дела начальник Миссии сообщил Владыке архиепископу о совершившемся факте, с приложением документов, прося его принять таковые и хранить в своем несгораемом сейфе.
Владыка Архиепископ в ответ на сообщение написал в письме своем от 13 июля 1924 г. следующее (письмо приводим в выдержках):
«Я искренне и сердечно рад, что по первым впечатлениям казавшееся мало возможным, почти безнадежным дело зарегистрирования миссийских земель и построек, в конце концов, было закончено блестяще, хотя и с великими трудами, но с минимальными расходами. Да, именно, о. Кавамура «искушенный – по всячески» при совершении всех этих операций в Токио и больше, только Кавамура мог перескочить через все препятствия, кои неожиданно отовсюду «выползали», и в конце оказаться полным триумфатором…
«Я искренне радуюсь за Корейскую Духовную Миссию, отныне навеки нерушимую. Поздравляю!
Неоцененную услугу оказал Вам и Вашей Миссии в этом деле Г. М. Гефтлер[158], очаровавший, кстати, М. Кавамуру. Все, что он написал, сделал во время процесса передачи, было существенно необходимо для успеха…
«Документы на регистрацию ваших земель и
