– Не подвела, а только собираешься, – спокойно ответила Аэльмеоннэ. – А умирает, не значит умер.

Она подошла к ложу Гриела, царственно отстранив Алкета с Келессом. Тонкие, покрытые светло-коричневой кожей пальцы, легли на грудь судорожно вздрогнувшего юноши. Гриел тотчас прекратил шептать «убью, убью…» и затих, лишь изредка негромко постанывая.

– Боль… – прошептала дриада, полуприкрыв глаза. Её пальцы скользили по окровавленной груди, ощупывая, трогая, изучая. – Боль и потеря… Рано, слишком рано. Путь не окончен и не отмерен. Забираю боль, забираю потерю. Аэлмэ лаал, эл калэймэ аэ, лаэ эн… Живи!

Склонившись над болезненно застонавшим Гриелом, она неожиданно впилась в его окровавленные губы поцелуем и так же резко отстранилась. Облегчённо вздохнув, юноша ласково прошептал: «Нейя…», и его тело расслабилось, бессильно обмякшие руки вытянулись вдоль тела. Ида тут же бросилась к подопечному.

– Жар спал! – воскликнула она, трогая покрытый испариной лоб.

Не веря своим глазам, Алкет, Келесс и Хресий уставились на порозовевшего и ставшего каким-то умиротворённым друга, после чего принялись наперебой благодарить Аэльмеоннэ. Дриада выслушала их со спокойной усмешкой.

– Всего поправить нельзя, но многое можно, – сказала она, обернувшись к Кинане. – Пусть это будет твоим уроком, сестра.

– Ты спасла его, я благодарна, но моё положение это меняет мало. Скоро за мной придут, чтобы убить или заковать.

– Ты не знаешь наверняка придут или нет. Любое положение содержит возможности. Тебе неизвестно, как сложатся обстоятельства. Дождись их, и действуй соответственно.

– Обстоятельства… – начала было Кинана, но её прервали шум и крики со сторны леса. Запыхавшийся разведчик вбежал на поляну и бросился к царице

– Отряд, с юга! – воскликнул он. – Едут сюда!

– Кто и сколько? – спросил Хресий.

– Гетайры, пять сотен, не меньше! – ответил разведчик. Хресий опустошённо выдохнул.

– Вся агема… – промолвил, ни к кому не обращаясь, Алкет.

– Ну вот видишь, обстоятельства уже сложились, – сказала Кинана дриаде. – Если всё и не кончено, то скоро закончится.

– И этого ты тоже не знаешь наверняка, – спокойно ответила Аэльмеоннэ.

Хресий дал знак своим разбойникам и сам бросился к коню. Не прошло и получаса тревожного ожидания, как они вернулись, сопровождаемые десятком всадников в серых плащах. Среди вновь прибывших выделялся черноволосый мужчина, похожий на опасную хищную птицу. При виде его сердце Кинаны затрепетало.

– Итак, Аттал, уже во второй раз ты пришёл, чтобы пленить свою царицу, – сказала она, когда спешившиеся всадники подошли.

– Нет, – твёрдо ответил Аттал. – Я пришёл, чтобы поклясться ей в верности.

Прежде чем Кинана успела осознать смысл этих слов, агемарх опустислся на колено. Прочие гетайры последовали примеру командира.

***

– Ну что, догнал? – неприветливо буркнул изучающий какое-то письмо Сосфен навстречу ввалившемуся в шатёр Гермию. Одежду юноши покрывал густой слой пыли вперемешку с чьей-то кровью.

– Нет, – коротко ответил периссец, явно не желая вдаваться в подробности.

– Что ж, не всякая охота удаётся, – полководец наконец соблаговолил поднять взгляд на помощника. – Но ты можешь быть рад, мы победили.

– Я никогда не сомневался в великом Сосфене. И с Эхалкидом ты всё угадал верно. Кстати, где он? Я направил его к тебе.

– Уже повешен, – равнодушно ответил эпистратег, сворачивая письмо в свиток.

– Что?!! – глаза периссца от изумления полезли на лоб. – Как повешен?!!

– Как обычно: за шею, – от ледяной невозмутимости полководца, казалось, замёрзло бы и само солнце. Лишь тень насмешки промелькнула в глубине холодных серых глаз.

– Но боги, зачем?! Он же помог нам?!

– Предательство любят все, предателей – никто. Ты здесь, чтобы учиться, так вот тебе урок: предатель должен жить ровно столько, сколько он полезен, и ни мгновением больше. Этим ты изрядно продлишь себе жизнь и, кстати, почтишь Эйленоса справедливого.

– Но он не предатель! Он всё мне рассказал! Эхалкиду велел перейти к Кинане Парамен, чтобы разбить её наверняка!

– Да, мне он тоже рассказывал эту басню. Я не поверил, – Сосфен поднял руку, показывая, что спорить бесполезно. – Что-то ещё?

– Да, – Гермий не без труда взял себя в руки и шумно выдохнул, чтобы успокоиться. – По поводу Кинаны. Она отошла к лесу, нужно срочно выдвигаться за ней. Если мне дадут больше воинов, я могу…

– А вот это я и хотел с тобой обсудить, – прервал его стратег, протягивая письмо.

***

– Агема была за тебя с самого начала, – Аттал говорил спокойно, буднично, точно речь шла о выборе блюд к ужину, а не о судьбах людей и государств. – Ты истинная дочь Пердикки. Им не по нраву Аминта с его чужеземцами и новыми порядками. Когда ты разбила Лаиха, мои командиры намекнули, что были бы рады служить тебе. Тогда принял решение и я.

Кинана изучающе посмотрела на агемарха. Аттал спокойно выдержал взгляд, на его красивом злом лице не дрогнул ни один мускул.

– Но почему так поздно? – прервала она молчание. – Почему только сейчас? Всё ведь могло пойти иначе!

– Если бы я пришёл к тебе, когда ты была сильна, ты бы меня казнила, – просто ответил агемарх, пожав плечами.

– Это так. Ну а теперь ты сам казнил себя и своих людей. Скоро здесь будет дядя, и тогда нас не спасут даже твои гетайры.

– О, а разве я ещё не сказал? – поднял бровь Аттал. – Совсем забыл. Сосфен не придёт…

***

– Это безумие! Ты не можешь так поступить! – точно забыв кто перед ним, Гермий кричал во весь голос. Сосфен, сидящий на раскладном походном стуле, хранил своё обычное ледяное спокойствие.

– Пятьдесят тысяч олориев вторглись в Герию. Наши пограничные войска разбиты, Трезы взяты, Фонии в осаде, а царское войско на юге и их недостаточно для уверенной победы. Я не просто могу так поступить – я так поступлю.

– Конечно, мы должны идти на олориев, но сперва нужно закончить здесь! Нужно захватить Кинану! Она опаснее для нашего повелителя, чем все олории вместе взятые! Мы не можем оставить это так!

– Можем и сделаем. Я принял решение, оно не обсуждается,