Сейчас по всей стране подобные статистики собирают, аккуратно, чтобы никого не спугнуть, но все же. Магов по стране рождается много. Вот только сколько-нибудь умелыми из них становится десятая, а то и двадцатая часть, не больше. А ведь, исходя из твоих догадок, и из этой части Рода много откусывают. И в армию, или на госслужбу приходят единицы из тех, кто могли бы. И это нам совершенно теперь не нравится.

Тут впору хвататься за голову. Мы действительно упустили из виду, что в этой области появился еще кто-то, кто планомерно уничтожал или лишал будущего наиболее заинтересованных в Империи неродовых магов. Тех, на кого рассчитаны изменения в законах. Мы пока не видим общей картины. Но даже того что видим — нам хватает.

Надеюсь, — обращается к Доржату, — общую картину вы получили?

— Я тут из-за этого, — кивает восточник. — Некоторые семьи, которые хотели переселиться — исчезли, и духи меня привели туда, где ты меня нашел, — обращается уже ко мне Доржат. Переводит взгляд на спящих бандита и капитана. — Нам тоже нужно понимание. Да, Матвей. Мы запомним, а на нашу помощь Империя может рассчитывать всегда, ты знаешь.

— Ну, а мне просто нужно вскрыть тот гнойник, из-за которого не получается у неродовых заканчивать лицей, — пожимаю плечами. — Хотя я и рад, что вы теперь озаботились ситуацией, конечно — у меня цели поменьше в этой истории. Но вот он, — киваю на бандита, — может знать имена. Пусть это теперь и не важно — среди ребят, что я привел из плена, есть минимум восемь человек, которые по документам мертвы. Чтобы подделать документы нужен доступ, но я все это уже говорил раньше. Если он скажет какие-то имена — хорошо. Но даже так, ректор и завуч под основным подозрением должны быть, как мне кажется, да и из города всех бы вычистить, кто к пропажам и контрабандистам отношение имел.

— Тут даже не сомневайся. Когда я понял, что ты точно доберешься до Измаила, и с тобой те самые подростки, я дал задание нашему человеку в Смоленске-2. Мы все-таки свой хлеб едим не зря, — усмехается Матвей.

* * *

— Снова ВЫ⁈ — на проходную лицея врывается Лютый. — Я же вам уже говорил, и повторю! Только с решением суда! Никак иначе!

— Успокойтесь, Георгий Валентинович, — оборачивается Степанов. — Я не по поводу лицеистов сегодня. Скорее мы попросили вас позвать, как одного из заинтересованных лиц.

— Здравствуйте Борис Васильевич, Клавдия Сергеевна, — Лютый изображает что-то похожее на поклон. — Неожиданно видеть вас в этой, — выделяет голосом, — компании. Как ваш поход?

— Да, Георгий Валентинович, мы тоже не ожидали, знаете ли, — соглашается Кошкин. — Результат конечно, не тот на который рассчитывали, Рысева не нашли…

— Вот ведь. Сочувствую. — Лютый на секунду становится почти доброжелательным. На такую, недолгую секунду.

— Да, не нашли, но пока искали, да еще и вот, — кивает на Степанова, — полицию ждали, выбирались из Пятна — он сам нашелся.

— Сейчас еще одного интересанта дождемся, подождите пожалуйста, Борис Васильевич…. — спокойно просит прерваться Бориса полицейский. — Что бы уж два раза не рассказывать. Время дорого, простите… А вот и он.

Лютый оборачивается. На проходную заходит Кленов.

— Все в сборе, — констатирует Степанов. — Позвольте представится, для экономии времени, — достает небольшую черную бляху, над которой тут же появляется всем известный щит Императорского Рода. Он же и знак Шестой Тайной Экспедиции.

Лютый ломает стек в руках от безысходности.

— Не переживайте так, Георгий Валентинович, — несколько грустно усмехается Степанов. — Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я бы никогда не показал бы этот знак. Уж извините, но наши с вами недопонимания сейчас не играют никакой роли. Именем Императора, мне нужна ваша помощь. И это не касается детей. Точнее касается, но ограничено.

— Ну, судя по представленным здесь людям, вы что-то хотите от руководства лицея. Правильно? — Лютый даже усмехается, — я в деле.

— В каком-то смысле, — кивает головой Степанов. — Если я появлюсь сейчас на территории лицея, есть шанс, что фигуранты расследования успеют сбежать. Отсюда, или на тот свет, это уже детали. Мне бы этого не хотелось. Их нужно отвлечь, справитесь?

— Выкладывайте, кто вам нужен? — Уточняет все тот же Лютый.

— Граф Зимородов, и Жанна Аркадьевна. Кто-то из них, — за Степанова говорит Кошкин. — Мы тоже не хотели верить. Но есть доказательства. Если что, кроме Рысева нашлись Визов и Гнездов. И они живы.

— Да ладно! Шпала и Рыжий берсеркер⁈ Вот это новость! — усмехается Лютый. — Рад! — быстро соображает инструктор. — Да, в этом случае ваш интерес понятен, господин Степанов.

— Попрошу вас воздержаться от низкопробных прозвищ студентов. Обратитесь к своей памяти, пожалуйста, — морщится Кошкин. — У них есть имена.

— Да ладно, Борис Васильевич, — снова радуется Лютый. — Это я от радости. Хорошие студенты. — Тут же мрачнеет. — А как мы вам сможем помочь? Я не говорю о нем, — машет рукой в сторону Кленова, — он клятву не давал. Но мы-то даже задеть никого из них не можем. Не то, что арестовывать.

— Это предусмотрено, ваша задача просто их найти, — уточняет Степанов. — И задержать любым корректным способом хотя бы на пять-десять минут. Сопротивляться Слову Государя они не посмеют — это бунт.

Борис хмыкает.

— Вы не согласны? — удивляется Степанов.

— Конечно, — снова равнодушно произносит Кошкин. — Что так им смертная казнь, что эдак. У того, кто виновен нет хорошего выхода. Поэтому нужно брать хитростью. Жанну Аркадьевну можно спокойно попросить поставить визу в карцере, там сломана лежанка два дня назад была, не сильно, но я просто знаю. Можно попросить ее проинспектировать. А вот Василий Андреевич, к сожалению, нам всем неподконтролен. Так что если он не захочет подчиниться, вы, извините, с ним не справитесь, господин Степанов. Несмотря на все слухи, что ходят о ваших сотрудниках.

— Хм. Возможно вы и правы. Что предлагаете? — Степанов подбирается. — Задание должно быть выполнено. Если что, рядом в пределах минуты две звезды находятся.

— Смотря что вы хотите получить. — Борис