-Почему я должен согласиться? – спросил Шаубергер. – У человека всегда есть выбор.

-С этим спорить нет смысла, - ухмыльнулся Штрейхер. – Ты вернёшься в свой лес, из которого больше не выйдешь. Уж поверь, гестапо не любит предателей, возомнивших себя спасителями. Отказывая Гитлеру, ты плюёшь на Германию. А быть врагом народа в наше время – самоубийство.

-Как у тебя всё просто, Юлиус, - вздохнул Виктор. – А если я соглашусь?

-Получишь всё, что только захочешь! Полное финансирование, карт-бланш на использование любых ресурсов. Будешь купаться в деньгах и славе. Если двигатель будет готов в течение года, я лично представлю тебя фюреру. Жаль, не смогу стать куратором, работать бок о бок с таким гением!

Шаубергер впадал в уныние, отказ грозил ему потерей не только жизни. Смерть его мало волновала, зато вот неоконченная работа… столько изобретений ещё таилось в мозгу. Нельзя отступать. В конце концов, он сумеет саботировать создание двигателя на любом этапе строительства.

-У меня есть условие, - сказал он.

-Какое? – поднял брови Юлиус.

-Я желаю, чтобы все другие мои инновации, включая очистку рек, были задействованы, - ответил Шаубергер. – Я хочу, чтобы не только двигатель обернулся наследием Шаубергера. Природа нуждается в моей помощи, и я окажу её любой ценой.

-За этим дело не станет! – усмехнулся Штрейхер. – Тебе нужно будет подписать…

Стук в дверь прервал нациста.

-Наконец-то наше пиво! – буркнул он, поворачиваясь к двери.

В комнату вошла совсем юная девушка, лет пятнадцати, в красивом платье с обёртками. Миловидная, светлые волосы затянуты в косички. Глаза поразительно большие и голубые. Истинная дочь арийской расы.

Она несла поднос с огромными стаканами, в которых пенилось пиво, блестя словно настоящее золото. Поставила на столике и проговорила:

-Простите за задержку, господа. Я была занята с остальными клиентами, столько народу в эти выходные…

-Ничего, ничего, фройляйн, - усмехнулся Штрейхер. – Как же зовут столь прелестную барышню?

-Хелен, - ответила девушка. – Если что-то ещё понадобится…

-Уже жажду…

Штрейхер вскочил с дивана и схватил девушку в охапку. Та завизжала, отбиваясь от его поцелуев. Он уже просовывал руку в вырез платья, когда Шаубергер с силой оттолкнул его от Хелен. Не прошло и секунды как бедняжка вылетела из комнаты, словно заяц, которого едва не поймали.

-Ты что творишь! – заорал Юлиус, кидаясь на Виктора с кулаками. – Я тебе кто? Мальчишка, которого пенять можно?

-А она кто? Ещё ребёнок! – буркнул в ответ Шаубергер. – Ты совсем рехнулся насиловать её средь бела дня? Ни при мне, Юлиус, запомни!

-Ты за это ответишь, - гаркнул Штрейхер, ставший пурпурным как свёкла. – У меня хватит влияния, чтобы посадить тебя в камеру…

-Пять минут назад ты признавался в любви моему гению, - усмехнулся Шаубергер, присаживаясь в кресло и отпивая пиво. – И снова угрозы. В этот раз неприкрытые и оголённые, как провода. Насколько я понял, больше с тобой дела иметь не буду, чему счастлив безмерно.

-С тобой свяжется штурмбаннфюрер Рихтер. Советую никуда не уходить из гостиницы и ожидать, когда заедет машина. Иначе…

-До свидания, Юлиус!

Штрейхер сплюнул на пол и вышел из номера, хлопнув дверью так, что посыпалась щебёнка с потолка.

-Даже пива не захотел, - улыбнулся Шаубергер, - что ж, мне достанется в два раза больше. Природа благоволит сегодня!

Глава двадцать первая

Тишина действовала на Антона угнетающе, а тяжёлые, наполненные влагой тучи, буквально давили на виски. Ни ветра, ни мороза не ощущалось. Казалось, природа застыла в ожидание приближавшейся угрозы. Двое солдат рядом громко сопели, закутавшись в шинели. Зимы в Германии слишком тёплые…

Сидеть в засаде, поджидая беззащитных гражданских, словно охотники, загонявшие зверей в ловушку. Действительно, настоящая работа для истинного воина. Сарказм в мыслях не помогал Звягину, подстёгивая его уныние. Он искренне надеялся, что евреи выберут другую дорогу, проскользнут мимо, будто зайцы.

Он прибыл на австрийскую границу вчера вечером. Кое-как поспал, видя мрачные сны, в которых вынужден стрелять в спины бегущим людям. С утра вместе с подручными солдатами выехал на место, небольшую деревушку, где опросили местных жителей. Немцы с радостью сдали евреев, которых приняли за приезжих. Проследить дальнейший путь мужчины и женщины, не обременённых поклажей, но вымученных и голодных, оказалось проще пареной репы. Впрочем, Антон терпеть не мог репу. Как и дурацкий приказ Рихтера.

-Скорее всего они прячутся вот здесь, - сказал хозяин местной забегаловки, ткнув пальцем в карту. – Тут густой лес, но есть тропа, которой часто пользуются грибники. До границы от силы два километра. Пограничники ходят нечасто, да и забора нет. Легко пройти.

Антон мрачно кивнул и повёл свою команду по тропе, выбрав место, где раскинулась ложбинка между деревьями. Прекрасное укрытие. Он молился на то, что евреям хватит мозгов перейти границу раньше. Но вряд ли они пошли бы посреди дня. Наверняка прячутся в лесу, поджидая ночи. Плотные заросли ежевики, выросшие здесь, были естественным ограждением, зато вот дорожка чистая и свободная для прохода. Оставалось ждать, когда зверь заползёт в капкан.

Как только стемнело, и солдаты раскрыли консервы, чтобы перекусить, послышался треск сучьев, шелест раздвигаемой листвы. Антон подал знак солдатам, чтобы приготовились. Те мигом положили банки и вскинули винтовки. Время пришло.

Появившаяся из-за туч луна осветила парочку незнакомцев, вышедших на тропу. Мужчина в потёртом и слегка рваном пальто и широкополой шляпе. Рядом плелась женщина в изящном полушубке, с непокрытой головой. Они остановились, оглядываясь, явно предчувствуя беду. Нет сомнений, это и есть чета Берманов, сбежавшие евреи.

-Почти добрались, - произнёс Абрахам, сжимая руку жене. – Совсем холодная! Надень перчатки!

-Где-то потеряла, когда пробирались сквозь заросли орешника, - почти что плакала Нина. – Ноги болят, скулы сводит от мороза. Нужно было остановиться и разжечь костёр…

-С ума сошла? – покачал головой мужчина, растирая ладони жене. – Дым виден за много километров, а по яркому пламени обнаружат в два счёта. Нет уж, перейдём через границу и там найдём жильё. Австрийцы не обратят внимания на звезду Давида у нас на лбу.

-Тогда идём, нечего зря тратить драгоценное тепло, - ответила Нина. –Как же дочка, а? Неужели забудем о ней?

-Никогда! – твёрдо выговорил Абрахам. – Но мы беспомощны ей помочь. Выйдет замуж, остепенится, у неё есть шансы на нормальную жизнь.

Нина ничего не ответила, она пошла вслед за мужем.