Выяснилось, что у нас нет маленьких тактических рюкзаков, и я дал задание «родить» каждому по рюкзаку. Бойцы быстро нашли в брошенных домах школьные и спортивные ранцы и стали их усиливать для ношения необходимых на передовой вещей — минимального запаса еды и максимального запаса патронов и гранат. В итоге, некоторые из них имели розовые рюкзаки с единорогами и японскими покемонами.

По роликам из Мариуполя, я запомнил командира морпехов с позывным «Струна», который все время бегал с красным рюкзаком. Спасибо военкорам, и особенно военкору Филатову, за честное освещение событий на передке.

«Петр, конечно, был глыбой! Не брезгуя европейским опытом и привлекая специалистов из-за границы, он полностью перестроил допотопную и устаревшую русскую армию, превратив ее в результате Северной войны со шведами в современную и победоносную силу. Его новые военачальники — «птенцы гнезда Петрова» — в большинстве своем, были простыми людьми, выбившимися в офицеры за счет своих личных качеств. Этим «Вагнер» был схож с российской армией того времени. Войны подобной этой не было семьдесят лет», — размышляя о глобальных исторических процессах, я стал думать о своем подразделении и событиях, происходящих в нем. В моем подразделении было несколько слабых бойцов, но в основной массе люди были «заряженные».

Больше всех меня беспокоил «Грязныш». Беззубый и вечно не бритый, — он напоминал мне газету, которую прочитали, скомкали и засунули в задний карман до лучших времен.

— Где «Грязныш»? — спросил я у бойцов, когда понял, что давно его не видел.

— Спит, наверное, в подвале.

Я спустился в подвал, в котором он себе оборудовал койко-место и действительно нашел его там. При виде меня он выполз из спального мешка и, встав по стойке смирно, зачем-то отдал мне честь.

— Нихера ты тут забаррикадировался!

Я смотрел в его часто моргающие глаза и мне было и грустно, и весело одновременно.

— Ты же вылитый, Йозеф Швейк из 91-го полка, — сказал я с жалостью и умилением, — скажи честно, ты взятку дал, чтобы тебя в «Вагнер» взяли? Как у тебя с гранатометом дела? Как с БК к нему? — пытался я вытащить его из его мирка, в котором он прятался от реальности.

Я понимал, что на нем огромная ответственность как на гранатометчике, и он ее не тащит. Поменять его было нельзя, да и не на кого. Он хотя бы стрелял из него, в отличии от остальных. Я очень хотел его слить после случая на полигоне.

«Балласт», — подумал я, глядя на него, и вспомнил, что у меня просили найти старшину — завхоза, который будет сидеть на каком-то складе.

— Грязныш, есть маза проебаться. У меня есть такое ощущение, что ты не хочешь воевать, и тебе просто стыдно или страшно сказать про это.

Его глаза широко открылись, и я уже было обрадовался, что он схватится за свой шанс.

— Да не, «Констебль». Я с вами, — грустным голосом ответил он.

— Ок. Давай ты день подумаешь и решишь.

— Не. Я не буду думать. Я все решил. Я с вами.

— Принял, — обреченно сказал я и пошел к лестнице, которая вела из могилы подвала к свету.

Когда я поднимался по лестнице, то обернулся и увидел, что «Грязныш» вновь полез в свой мешок.

«Хозяин»

В этот момент неожиданно заговорила станция, которая висела у меня на бронике, и командир отряда — «Хозяин» — вызвал «Крапиву» и нас, пятерых комодов, в штаб.

Мы собирались и прибыли на аудиенцию. «Хозяин» встретил нас тепло. Он был крепким и коренастым, как все командиры в «Вагнере», и полностью соответствовал своему позывному. Он вел себя как настоящий русский барин: спокойно и вальяжно, но с большим уважением к нам. Волосы были по-армейски коротко острижены, а на поясе висела кобура с пистолетом. Он радушно рассадил нас вокруг стола с картой и стал угощать чаем с вареньем.

— Ну что я вам, мужчины, могу сказать? Война тяжелая. Врать не буду. Мы впервые с таким столкнулись. Но я уверен, что мы справимся, — спокойно сказал он. — Кто-нибудь есть с боевым опытом?

Я выждал пару секунд и, увидев, что никто не говорит, сказал:

— Я. Есть опыт боевых действий в Чечне.

— В какие годы ты там был?

— Двухтысячный — две тысячи первый.

— Да, тогда еще были, более-менее замесы. Потом уже не то пальто было. Я сам там был контрабасом, — усмехнулся он, — а после еще в Сирии. Хорошие были времена… — вспоминая что-то свое, опять заулыбался он. — Так вот. Война страшная! Такой полномасштабной войны еще не было со времен Второй Мировой: с линией фронта, с танками и артиллерией. Будет пиздец как страшно, пацаны. Но это нужно преодолеть. Нет выбора.

Мы молча и внимательно слушали. Целью нашего визита к нему оказалась постановка боевой задачи. Мы определили порядок выдвижения в Клиновое, которое находилось в десяти километрах от Бахмута.

— Заходить будете ночью, так как туда регулярно «насыпают» наши украинские друзья. Дальше «Крапива» вам все расскажет. Вот в принципе и все. Пора! — попрощался с нами «Хозяин».

Перед выходом, он пожал каждому руку, и мы выдвинулись обратно. По возвращении я собрал свой личный состав и объявил, что завтра мы выдвигаемся третьими по очереди.

— Все, пацаны, детские игры закончились. Начинаем работать. Собираем все, что необходимо. Еще раз проверяем оружие и боекомплект.

Передо мной стоял все тот же строй, который я впервые увидел всего двадцать дней назад. Все те же бойцы — вчерашние зеки. Но сейчас они были роднее. Всего двадцать дней, и у нашего взвода начала появляться история. Большую часть из них я знал по именам и позывным.

— Помимо того, что у вас должно быть по десять полных магазинов, с собой еще должна быть тысяча патронов как неприкосновенный запас. Триста патронов заряжено и еще тысячу с собой. Нам это нужно, чтобы в случае ЧП мы могли продержаться и вести бой. У каждого должно быть с собой по шесть или восемь гранат. Пулеметчики, помимо этого, берут свой боекомплект, как и гранатометчики. Командирам групп проверить и доложить.

— Шлем застегивать нельзя. Почему? — спросил я голосом экзаменатора.

— Потому что если он будет застегнут и в него попадет пуля, то ударной волной нам может сломать шею, — ответил кто-то из заднего ряда.

— Правильно! Броник. Разгрузка. В разгрузке восемь магазинов. Но туда можно засунуть и девятый! Вот так, — я показал, как это делается. — И еще один магазин у вас в автомате. Гранаты в подсумке на разгрузке. Разгрузки у нас