— Все добытое нами в бою считается нашей законной добычей.

— Правильно! И еще сбросник. Важная вещь, чтобы сбрасывать в него по-быстрому магазины. За личное оружие спрос будет по полной. Оружие не терять! «Бобо», — заметил я нашего минера в строю, — что у нас с минами?

— Все карашо, камандыр, — спокойно сказал он.

Мне очень нравился его подход к делу. Он выбрал себе помощника из молодых таджиков и постоянно его учил каким-то премудростям. Он нашел в доме много рыболовных снастей — леску, крючки, магниты и приспособления неизвестного мне назначения — которые собирался использовать для растяжек и минных ловушек. Он знал свое дело и не нуждался в присмотре или проверках. «Бобо» был самостоятельной боевой единицей.

Мы мало общались, но с ним было просто: я говорил — он делал. Не всегда так, как я говорил, но претензий у меня к нему не было.

— Все, урки, расходимся и делаем последние приготовления. Мирная жизнь закончилась. Теперь вы грязные наемники!

Произнеся это, я вспомнил самое древнее произведение про наемников, которое читал в своей жизни — «Анабасис Кира». Автобиографическое произведение греческого наемника Ксенофонта, который с десятью тысячами таких же, как и он, гоплитов целый год пробирался из Персии на родину в Грецию. Это был славный поход!

История наемничества, как профессиональных воинов, уходит корнями в Античность. Война — это одна из форм разрешения конфликтов. А если война существовала столько, сколько человечество, то всегда были те, кто делал из нее профессию. И всегда были те, кто писал о наемниках. Бертольд Брехт с его «Мамашей Кураж», Вальтер Скотт с его «Квентином Дорвардом», Рафаэль Сабатини — «Под знаменем быка». Или знаменитые заметки немецкого наемника времен «Тридцатилетней войны» Петера Хагендорфа, участника конфликта в составе армии Готфрида Паппенгейма. Ландскнехт, прошедший более 22 000 км с 1625 года до самого конца войны, оставил труд в 192 страницы, где простым языком, без словесных излишеств, написано обо всем, с чем он столкнулся, будучи рядовым ландскнехтом.

«Возможно, и о нас, кто-то напишет книгу», — подумал я.

Если ты командир, то ты не должен показывать, что боишься. Как ребенку нужны стабильные и сильные родители, которые дают ему базовое ощущение защищенности, так и подразделению необходим командир, который знает, что ему нужно делать. Им нужен командир, который всем своим видом показывает, что все под контролем. Я предположил, что «Крапиве» тоже сейчас не по себе: на нем была огромная ответственность за нас всех. Он, как и я, впервые оказался в ситуации, когда необходимо было вести в бой бывших заключенных и людей, не имеющих военной подготовки.

Месяц, который нам был послан Всевышним, был просто подарком. «Пересидки» из моего отделения уже приноровились где-то брать хороший чай и мастерски заваривать его со сгущенным молоком.

Я пришел к «Крапиве» и позвал к нам в комнату. Он не отказался. Мне было нестыдно пригласить его к нам — быт был налажен по высшему разряду: окна плотно заделаны, топились две печки-буржуйки, стоял стол с полным комплектом стульев. И, что самое главное, благодаря «Циститу» мы ели настоящий плов! Примерно через полчаса, после того как уехало второе отделение, он зашел к нам.

— Хорошо тут у вас, — сухо, по-солдатски похвалил он наш быт.

Во время еды мы пытались шутить и перекидываться ничего не значащими фразами, но всеобщее напряжение выливалось в неловкие паузы, которые ватой повисали в воздухе. Посидев с нами еще час, он стал прощаться.

— Пацаны. У нас не простое направление. Лесопосадка и поля. Будет сложно. В общем, я на вас надеюсь.

— Мы справимся, командир, не переживай, — спокойно ответили ему «Банур» и Женя.

Отказавшись от третьей кружки чая, командир попрощался и ушел к себе. Ночью мы погрузились на «Уралы», которые отвезли первые два отделения и выдвинулись в Клиновое.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В ПОЛЯХ ПОД БАХМУТОМ

…Посмеете ль сказать, скорбя о жертвах сами: Бог отомщен, их смерть предрешена грехами?..

Вольтер «Падение Лиссабона»

Клиновое

Пока добирались до Клинового мы проехали несколько полуразрушенных сел со следами недавних боев. Стандартные украинские села, состоящее из частных хозяйств. Дома, чаще, одноэтажной застройки с шиферной крышей с гаражом и подвалом. В подвал вела крутая лестница, спустившись по которой ты попадаешь в хорошо защищенное помещение, которое можно считать естественным бомбоубежищем. Дома, в большинстве своем были полностью разрушены. За домами располагался большой огород, на котором высаживались плодовые деревья и сезонные культуры.

В центре села располагался «Сельсовет», в котором заседало правление и «Голова». В каждом селе присутствовали обязательные: школа с футбольным полем, магазин и почта. На окраинах находились промышленные и сельскохозяйственные предприятия: коровники, ремонтно-технические базы для сельхозмашин, склады, элеватор и мелкие вспомогательные организации. За все время пути, мы не встретили ни одной целого поселения: все было разрушено, перепахано воронками от взрывов и частично сровнено с землей.

Вся Украина — величайшая аграрная Республика времен СССР со второй по мощности экономикой — была покрыта сетью таких сел. Система полей и разделявших их посадок складывалась веками, а при Советском Союзе, с его пятилетками и плановым хозяйством, была системно использована и работала, как единый организм.

Пока мы ехали, я нашел себе новое развлечение — считал разбитые машины, которые стояли на обочинах и валялись в кюветах. Четыре внедорожника, из тех машин что я разглядел, были с польскими номерами. На перекрестках были оборудованы блиндажи, вокруг которых валялось множество гильз и мусора. Все говорило о масштабных боях за каждый метр луганской земли. Именно в этом ландшафте нам и придется воевать в ближайшее время. Бегать по таким же домикам и рыть землю в этих полях. Мозг, перегруженный адреналином, сделал мыслительный процесс кристально прозрачным и ясным. Внутренние ресурсы выживания в стрессовой ситуации включились и запустили процесс ускоренного обучения и адаптации. Выключить поток сознания было невозможно. Внимание выхватывало отдельные куски пейзажа и тут же прикидывало, как можно устроить засаду или выгодно занять оборону.

В Клиновое мы приехали поздно вечером и еле успели выгрузиться до темноты. Нас встретил местный «РВшник» из разведвзвода и отвел к помещению, где мы должны были ночевать.

— Короче, — показывал он рукой на здание, — вот, что есть. Тут ночь перекантуетесь. А утром двинем вас дальше.

— А вы где, если что?

— У нас в подвале оттяжка и перевалочный