Шрифт:
Закладка:
— Пусть подавится… Чумандос!
Перед самым звонком пришел Памфилов, постоял у входа неприкаянно, но решился, подошел к нам. Я сразу же пожал его руку, и он воспрянул, а вот Райко потух, губы поджал, покраснел. Здорово, если бы он хотя бы на год перешел в класс «В», проще было бы создать сплоченный коллектив. И Баранову туда же, но среди девчонок у меня влияния не было.
Подбежала Инна, обняла Чуму — он чуть глаза не уронил от неожиданности — чмокнула в щеку.
— Юрочка, спасибо! Ты прям настоящий мужчина! Такой классный!
Было забавно наблюдать, как под почти черным загаром проступает румянец.
Прозвенел звонок, рассаживая нас по местам, а на перемене после урока я снова подошел к Чуме и поинтересовался:
— Ты когда уезжаешь?
— Да завтра уже. Седня все учебники сдаю — и вперед.
Он поднялся, и я заметил новые джинсы, кеды и рубашку. А морда гопницкая, не соответствующая одежде, и зубы черные, а пальцы бурые от орехов, с траурной каймой.
— И в школу сразу же? — уточнил я, он мотнул головой.
— Не. Сперва дома репетиторы, хрениторы. Психиатр, прикинь! Я ж не псих.
Похоже, тетка решила всерьез заняться племянником, только бы палку не перегнула, а то сбежит бомжевать.
— А тетка какая? Семья у нее есть? Дети?
— Не, она старая дева. И ваще старая.
«Мой тетя самых честных правил…» Лучше судьба Чумы сложиться и не могла, только бы тетушка оказалась уютной наседкой, а не цербером. Чует мое сердце, с Юркой Чумаковым пряник эффективнее кнута. Я написал ему свой адрес.
— Буду рад, если напишешь, как устроился.
— Не люблю я это, да ладно, — вздохнул он.
После уроков, выходя из школы, я остановился возле стенда с Бориными работами. Завтра среда. Пусть только попробую не дать ему первое место! Все очевидно же!
А еще я заметил агитационный плакат: «Турнир по боксу среди школьников. Стань лучшим!» Интересно, это к физруку надо обращаться? Напомнил о себе любимый грех, шепнул, что я мог бы преуспеть, с моими-то умениями, но я согнал рогатого с левого плеча.
И так дел выше крыши, не стоит тешить тщеславие, тем более — лишний раз светиться. Пока я маленький, делишки у меня — так, мышиная возня.
Авторемонтная мастерская будет на Каналье, что-то еще — на ком-нибудь другом, на маме, например. Когда дела достигнут такого размаха, что привлекут внимание компетентных органов, пусть думают, что я — просто талантливый мальчик-мажор, меньше вопросов будет. И чем меньше странностей в биографии, тем лучше.
А еще пришла пора приглашать тренера к нам в подвал. Только нормального толкового тренера, за хорошие деньги. Из книжек не почерпнешь того, чему я учу друзей, опыт на талант не спишешь.
От сегодняшнего дня я ничего особенного не ожидал. Единственное, что меня интересовало — вольются ли Инна и Рая в рабочий процесс, была ненулевая вероятность, что их подкосит первая же тренировка. Но Алиса смогла и, несмотря не малый вес, в паре с Гаечкой неплохо держится. Но у нее была цель, цель новеньких — поиграть в тайный орден.
Вернувшись домой, за дверью нашей квартиры я услышал женские голоса. Наташка и кто еще? Мама должна вернуться с работы после пяти. Открыв дверь, я заглянул в кухню. Сестра и мама пили чай и беседовали.
— Ты чего не на работе? — удивился я, подумав, что мама обнаглела и решила уйти пораньше.
— Уволилась, — буднично сказала она.
— Прикинь, да? — улыбнулась Наташка. — Во молодец! Ты один слышишь свист?
Наташка с обеспокоенным видом принялась крутить головой, мама тоже.
— Я — нет, — сказала мама на полном серьезе.
— Раки! На горе! — усмехнулась сестра. — Ну и медведь в лесу издох. И не один.
— Ага, случился массовый падеж, ученые в шоке, — развил ее шутку я.
Мама улыбнулась и объяснила:
— Все равно это не дело. Жизни они мне не дадут, а все время с адвокатом бегать я не буду. Что не по статье уволили, и то хорошо.
Вот теперь свист раков услышал и я. Столько я ей это втолковывал, и вот, свершилось! Неужели Каналья так быстро на нее повлиял? В зале зааплодировал Борис и сказал жалобно:
— Я на тренировку сегодня не пойду. У меня живопись.
— Это главное, — поддержал его я.
Мама меня добила:
— Ты говорил, что надо устроиться на винзавод, где будут раздавать ваучеры работникам.
Каналья, да будет твоей матери в раю самая светлая поляна, молочная река с кисельными берегами, шелка, бриллианты и личный массажист!
— Вот только не пойму зачем, — вздохнула она. — Шевкет Эдемович и Алексей сказали, что ты чувствуешь, это, как же называется, веянья рынка.
От свиста раков я оглох. Ничего, кроме него, и не слышал. Старшие сказали… А сама она не видела? Я попытался ей объяснить:
— Смотри. Сейчас мы живем бедно, и страна у нас бедная. Но так будет не всегда. Придет время, когда почти все будут зарабатывать по пятьсот долларов.
— Да ну ты сказочник! — усмехнулась Наташка, потом вспомнила, как я предсказывал ей иномарку, и задумалась, а я продолжил:
— Людям захочется на море, а у нас тут что? Правильно, море. И земля будет стоить десятки тысяч долларов. На ней будут строить небоскребы и отели. Эту землю сейчас винзавод практически бесплатно раздает своим работникам, правда пока в виде ваучеров, и приобрести ее смогут только сотрудники.
— Ты уверен? — прищурилась мама.
— На все сто! Правда, окупится это все очень нескоро, но земля есть не просит, это долгосрочное очень выгодное вложение.
— А деньги мы где возьмем? — спросила она.
— Найдем, — уверил ее я. — Наторгую.
— Он сможет, — кивнула Наташка.
— И где ту землю будут давать? — поинтересовалась мама.
— Виноградники раздербанят, — ответил я. — Те, что возле дома Ильи и ближе к городу.
— Жалко, — вздохнула Наташка.
И вдруг я сам понял — жалко. Тут идеальные климат и почва, урожаи старых виноградников особенно ценны, а все это будут пускать под нож, как и многое другое в нашей стране. Может, правильнее их сохранить?
В любом случае до нулевых им ничего не угрожает, а дальше буду действовать, как
