Шрифт:
Закладка:
Пока от моих наскоков был единственный плюс — речная скотина на меня отвлекалась. Ефрейтор с помощником, тоже вооружившимся арбалетом, стреляли почти в упор. Однако болты отскакивали от шкуры. А в глаз арбалетчики попасть не могли — тварюга отворачивала башку.
Для стороннего наблюдателя всё это выглядело, наверно, как суетливое мельтешение. Взмахи, выпады, когти, зубы. Щёлканье челюстей, хриплое дыхание, звук спускаемой тетивы.
Мы топтались на проезжей дороге. После каждого неудачного выпада я отскакивал на пару шагов. «Тюлень» сразу надвигался, теснил меня, и наша компания смещалась к мосту. Хорошо хоть, тварь не привыкла бродить по суше, и это её слегка замедляло.
Но уставал и я, причём слишком быстро. Вблизи «тюленя» сбоила тяга, и мои силы растрачивались впустую, утекали бесследно, будто сквозь решето. Шестёрка лун не давала мне преимущества, к которому я привык.
Мне требовалась хотя бы секундная передышка. Я прекратил махать булавой. «Тюлень», почувствовав слабину, тотчас попёр вперёд. Я резко попятился и споткнулся, заваливаясь на спину.
Дальше случилось сразу много всего.
Очередной арбалетный болт зацепил-таки «тюленя» болезненно — ударил не в глаз, но близко к нему. Забыв про меня, водоплавающий обиженно взвыл и развернулся к ефрейтору, стоящему спиной к зданию.
Со стороны моста отчаянно засвистели — к стражникам спешила подмога, тоже на самоходных санях.
«Тюлень» напружинил лапы. Стало понятно — ещё немного, и он с разгона впечатает ефрейтора в стену.
Но мгновением раньше я уловил на юге, во мгле, сгустившейся над проливом, маковый проблеск. Луч июльской луны пробился ко мне — и я рефлекторно подставил руку, в которой уже держал булаву.
Линия тяги с другого материка была, казалось, пропитана жарким солнцем. Даже почудилось, что железо в моей ладони нагрелось, но анализировать ощущения мне было недосуг.
Я размахнулся, привстав на одно колено.
В бросок я вложил все силы — как в тот победный удар на дуэльном поле.
Булава с запредельной скоростью просвистела по воздуху и ударила «тюленя» массивным утолщением в бок.
Это было как полновесный удар тарана.
Туша опрокинулась набок, явив мне светлое незащищённое брюхо.
А миг спустя, пронёсшись мимо меня, в это брюхо врезались сани. Их водитель действовал, видимо, по наитию — с ходу оценил ситуацию и использовал шанс по максимуму.
Конический нос саней угодил не в центр пуза, а ближе к левой лапе. Я представления не имел, какова анатомия у «тюленей», но, похоже, удар пришёлся в одну из болевых точек.
Зверюга жалобно взвизгнула, передёрнулась, словно в судороге, и стала отползать с мостовой, кое-как приподнявшись и припадая на одну лапу. Продолговатая туша жалко елозила по земле. Скотинка поскуливала, как побитый щенок, и, полуобернувшись, косилась бесцветным глазом.
Помощник ефрейтора поднял арбалет с вложенным болтом, прицелился — но вздохнул и опустил снова. «Тюлень» с натугой перевалился через балюстраду и громко плюхнулся в воду.
— Чего ж не стрелял, разиня? — спросил ефрейтор — без особой, впрочем, претензии.
Младший стражник устало махнул рукой.
Я сидел на земле, не в силах подняться. Маково-красный проблеск на юге уже исчез, но луну за проливом я ощущал по-прежнему. Знал, что, если понадобится, смогу дотянуться до неё вновь.
Других мыслей в голове не было. А если и попадались, то ворочались вяло, как подмороженные, и думать их не хотелось.
Сандра подбежала ко мне, опустилась рядом. Тронула за рукав, спросила о чём-то, но я прослушал. Перевёл на неё взгляд и проговорил, с трудом ворочая языком:
— Извини, что наорал. Ну, перед тем, как…
— И не надейся. — Она слабо улыбнулась. — Буду обижаться до конца Дрейфа. Но сначала — вставай, пойдём. Нам сани дадут, тот стражник пообещал, с усами…
— Что, уже нагулялась? Больше не хочешь?
— Ну, правда, Неждан, вставай. Не сиди здесь, холодно же…
Подошёл ефрейтор и протянул мне руку, помог подняться. Буркнул, кивнув на реку:
— Что это за страшилище? В жизни таких не видел.
— Без понятия. Честно.
— С пролива, может, приплыл? Дрейфом принесло с океана?
— Версия неплохая, — сказал я, — но надо разбираться. И давайте-ка действительно поспешим, а то мало ли, кто тут ещё всплывёт. Выезжаем прямо сейчас. Хозяина мастерской и его жену берём тоже…
Двигался я с трудом, конечности налились неприятной тяжестью, но в голове слегка прояснилось. Я огляделся.
У балюстрады стояли четверо стражников с арбалетами, вглядываясь через перила в воду. Ещё несколько человек столпились у входа в полуподвал. Обоих вивисекторов уже запихнули в сани. Лысому даже нахлобучили шапку, слетевшую с него в самом начале драки.
Улица была перекрыта. У перекрёстков на севере и на юге скопилось по несколько экипажей; недовольно заржала лошадь. А по мосту с другого берега мчались крытые сани, и на борту я разглядел знак Белой Ольхи — покрытый инеем лист, аккуратно-пильчатый, округлый сверху и заострённый книзу.
— Накаркал, — констатировал я. — Всплыло-таки, хоть и не из реки.
Сани лихо свернули с моста на набережную, по тротуару объехали кордон стражников и подлетели к нам. Дверца распахнулась, и я тяжело вздохнул — появилась моя большая поклонница из конкурирующего Дома, шестая наследница-по-луне Радислава Дольцева, с которой мы так мило общались по поводу Вещуна. Одета она была как в тот раз — укороченная дублёнка и облегающие штаны с высокими сапогами.
Быстро оглядев место инцидента, она не стала утруждаться приветствием. Шагнула к ефрейтору, длинноногая и блондинистая:
— Что здесь произошло? Доложите.
— Притормози, Дольцева, — сказал я. — Ситуация — под контролем Клёна. Можешь расслабиться и ехать домой.
Блондинка сделала вид, что заметила меня только теперь. Посмотрела, как на конский навоз, и произнесла с наигранным удивлением:
— Господин Солодов? Извините, не признала вас сразу. А ведь могла бы — вы всё в тех же обносках, что и позавчера. Кленовый Дом приютил вас из жалости, но так и не приодел, сочувствую.
— Да, обидно, на мне пока экономят. Приходится, как видишь, выслуживаться, из кожи вон лезть. Поэтому заявляю официально — все необходимые действия я здесь выполню сам. Помощь других Домов не нужна.
— Много берёшь на себя, ловец, — сказала она, сощурившись. — Зафиксирован аномальный всплеск тяги. Дело может касаться общегородской безопасности. На этом основании Дом Ольхи имеет право на доступ к материалам.
— У вас, я смотрю, хорошо
