лазарета, закрыв за собой двери. Держась за ручку, я расширенными глазами смотрю вперед, отрешившись от всего.

"Нара?"

Я смотрю налево, где Лоркан теперь смотрит на меня. Он вернулся.

"Ты в порядке?" Он наклоняет голову и хмурится, генерала нигде не видно: " Ты ужасно побледнела…"

"Что ты знаешь о новой породе?" Слова вырываются из меня, когда я отпускаю дверную ручку и поворачиваюсь к нему лицом.

Мой вопрос сначала удивляет его, но потом он опускает брови: "Нара, это не то, что мы можем свободно обсуждать".

"Почему? Разве это не наша работа как стажеров — знать, что происходит, а не слушать слухи от других?"

"Это то, что мы пытаемся выяснить", — говорит он с холодным авторитетом, словно не хочет больше говорить об этом: "Как только ты принесешь присягу в качестве венатора…"

"Если я присягну в качестве Венатора". Дело не в том, что я не думаю, что смогу пройти испытание. Дело в том, что предупреждение Адриэля пульсирует в моем сознании, повторяясь снова и снова. Или намного хуже, или намного хуже, или намного хуже.

Лоркан глубоко вздыхает, потирая лоб рукой, на которой все еще осталась грязь: "Просто не беспокойся об этих слухах. Сосредоточься на тренировках и прохождении испытания".

"Но что если это не…" Я останавливаю себя прежде, чем успеваю сказать "Золотой вор", вспоминая, как Лоркан не знает, что я видела и сражалась с ним, и только для того, чтобы он сбежал и украл в любом случае.

"Слушай, я думаю, тебе нужно отдохнуть", — говорит Лоркан, когда я зажимаю рот: "Это была долгая ночь". Эта стена снова встает, обжигая огнем, который я не могу ни потрогать, ни увидеть. Он делает шаг мимо меня, и я кручусь без раздумий.

"Подожди, Лоркан", — окликаю я его, но в тот момент, когда он наклоняется ко мне лицом, я колеблюсь. Я покинула ювелиров без должного настроя, и я была готова рассказать Лоркану о том, как я пыталась сразиться с Золотым вором тогда и там, но что бы это изменило? Моя задача поймать его лежит на Иварроне. У венаторов другие планы: "Спасибо, что попытался избавить меня от патрулирования", — говорю я вместо того, что собиралась, но все равно выражаю свою благодарность.

Он отрывисто кивает, продолжая идти по коридору, но не останавливается и смотрит налево, словно хочет повернуть назад.

Но он этого не делает.

Мои глаза закрываются, и я делаю вдох, слыша шаги Лоркана по коридору, исчезающие по мере его продвижения.

Стоя у подножия комода, я сжимаю в руках письмо от братьев. Через несколько дней после смерти Орана и Адриэля на арене начались бои. Все в казармах продолжали свои дни, свои тренировки. Несколько человек высекли имена обоих на каменном столбе в столовой, а я каждую ночь задавалась вопросом, были ли их смерти предначертаны судьбой или чем-то большим.

Остановившись на этом, я взглянула на пергаментную бумагу и разорвала ее. Я не ожидала получить письмо так скоро, по сравнению с другими стажерами, но я знаю, что мои братья — Иллиас больше всех — хотели бы отправить мне его сразу же.

Я улыбаюсь, сосредоточившись на написанных скорописью словах:

Нара,

Как обычно, это пишет Икер, хотя я указываю ему, что написать. Если бы ты только могла видеть его лицо сейчас, оно бесценно.

С моих губ сорвалась тихая усмешка: Иллиас так и не научился писать, но Икер великолепно владел пером и бумагой.

Идем дальше… Это было странное время здесь без тебя, Идрис кричит на нас чаще, и я полагаю, что это его способ скучать по тебе. С другой стороны, я закончил две картины. Одну я подарил госпоже Килигре, которую она выбросила, так как слышала страшные истории о том, что картины оживают, чтобы напасть на тебя. А другую — Иваррону, после того как мы не смогли поймать гоблина в ловушку.

Странно, но он спрашивает о тебе, интересуется, когда ты вернешься, и Идрис, как всегда, пугает его, но он сдерживается, чтобы не наброситься на него. Я все еще проклинаю тебя за то, что ты связалась с Иварроном, но, полагаю, я также благодарен ему за то, что он укрепил тебя.

Тем не менее, мы надеемся, что там все идет хорошо. Приятно говорить всем, что твоя сестра тренируется, чтобы стать венатором, как и отец. И, как сказал Идрис, отправляйся за приключениями, о которых ты всегда мечтала, Нара, ты этого заслуживаешь.

До скорой встречи,

Иллиас, Икер, Идрис.

Я складываю письмо и улыбаюсь, прижимая его к груди, а затем кладу в свой ящик. Чтение письма только подчеркнуло, как сильно я по ним скучаю. Иваррон, однако, единственный человек, по которому я не скучаю. Я знаю, почему он интересовался, когда я вернусь, — потому что кровь Золотого вора интересует его больше, чем меня.

"Просто чтобы сообщить тебе, Нара…" Фрея вошла, подняв руку. Ее фиолетовый плащ подходит к дневному платью, в которое она одета: "- Я не фанатка этих боев на арене, меня от них тошнит и я нервничаю, но поскольку это твой первый раз, я согласилась пойти с тобой".

Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться над ее явным раздражением: "Ты не должна…"

"Сейчас, быстро." Она бросается вперед, обхватывает мою руку и забирается под плащ: "Мы не хотим, чтобы карета ждала нас". И на этом она торопит нас выйти из комнаты.

Глава 14

Арена Аурум совсем не такая, как я себе представляла. По правде говоря, я не уверена, как она выглядела в моем воображении. Но это точно было не это.

Разноголосый шум толпы с более высоких уровней стекается на большую арену, открытую до самого неба. Фрея тащит меня, чтобы усадить рядом с Линком на каменные скамьи, которые концентрическими кругами спускаются к отшлифованной яме. Напротив нее мой взгляд останавливается на балконе, где королева прислонилась спиной к трону с бежевыми колоннами.

Даже защищенная от утреннего солнца, ее золотая мантия мерцает, когда она поворачивает голову, чтобы поговорить с венаторами в каждом углу. Генерал сидит на троне поменьше рядом с ней и наблюдает за всем, глядя в сторону ямы.

"Знаете ли вы, ребята, что Золотой Вор ограбил один из магазинов в районе Хризос в ночь нападения рюменов?"

Моргнув, я мотнула головой влево на Райдана, заставив нас отступить еще дальше, когда он опустился рядом с