Девушка явно была не прочь поболтать, потому сестрица принялась вдохновенно фантазировать:

— Да разве мы от хороших парней на третий день сбежали бы? Женатики, да еще и выпивохи. Сдалось нам это счастье. Да, Анька?

Я скривилась, словно от зубной боли, и кивнула.

— А у вас тут как обычно? Тихо? Ничего необычного не происходит? Ресторанчик мне ваш понравился, вот думаю юбилей тут отпраздновать, родня как раз неподалеку живет, всем удобно, — с грацией бегемота начала Маня подбираться к интересующей нас теме, а я испугалась, как бы девушка не обратила на нас лишнего внимания. Но Вика — я успела рассмотреть бэйджик на ее груди — не усмотрела в нашем вопросе ничего странного.

— Да нет, обычно все спокойно. У нас цены не маленькие, поэтому публика приличная, не то что в какой-нибудь придорожной забегаловке. Мы все-такие отель.

Тут она заволновалась и уточнила:

— А чего спрашиваете? Может, из машины что пропало?

— Ну… Дверь была приоткрыта, наверное, сами забыли… — промычала сестрица, а я неопределенно мотнула головой.

— Я глянула, в тот день ничего странного в отеле не было, даже пьяных не наблюдалось. Все футбол смотрели. Не думаю, что кто-то мог машину вскрыть. Да и вообще, у нас тут такого никогда не было. Или вам кто-то про нашего Сашку наболтал? — усмехнулась Вика, приглядываясь к нам. — Так вы не бойтесь, он безобидный. Совсем не по этой части.

— А по какой?

— Ну, охота ему хозяйством потрясти перед людьми, так какой с больного спрос? Он у нас уже вроде достопримечательности, хотя сколько раз его гоняли — все без толку. Периодически в темноте в своем плаще на голое тело разгуливает, людей смешит. Но если какое мероприятие ответственное — так мы его шуганем, вы не волнуйтесь. А если ничего из машины не пропало, так, может, и сами забыли. Бывает…

Рассказ про неведомого Сашку мы пропустили мимо ушей, потому что в мозгу лихорадочно билась одна мысль: получается, в ту ночь в отеле было тихо. Значит, никто не связал нашего убиенного с этим местом и его дружками — лысым и кавказцем.

А что? Возможно, мы были единственными, кто видел их вместе, да и в отель его вполне могли заселить без ведома администрации. Вика в тот день часто отсутствовала, гостей было много, никто не обратил бы внимания на эту троицу. Понятно, что они почему-то решили скрыть факт убийства, но лишить труп сначала головы, а потом и отпечатков пальцев? Короче, все еще больше запутывается. Похоже, мы имеем дело с какими-то маньяками, а я их жуть как боюсь.

Распрощавшись с Викой, мы направились к машине, на ходу перебивая друг друга. Мысли кипели, настоятельно требуя выхода, и мы даже не сразу заметили странного вида мужичка, притулившегося напротив моей машины.

Странным в нем было то, что теплым летним вечером он зябко кутался в бежевый женский плащ — точно такой же когда-то был у нашей бабки и до сих пор висел в кладовке — и стыдливо прятал лицо в воротник. Мы притормозили, пытаясь понять, не по нашу ли душу этот засланный казачок, а он, потупив глазки, как девушка на смотринах, стыдливо распахнул плащ и замер в причудливой позе.

Какое-то время мы, опешив, созерцали сие великолепие. Пока Маня, а следом и я, не разразились истерическим смехом. Сказывались пережитые волнения и общий градус безумия, сопровождавший нас последние дни. Сашок (а это, как вы поняли, был он собственной персоной) обиженно запахнул плащ и насупился.

— Закурить дадите? — хмуро глянул он на меня, присаживаясь на бордюр.

— Сашок, не в обиду будет сказано, но выскочил ты, как черт из табакерки, — всхлипывая от смеха, принялась извиняться Маня, доставая сигареты и протягивая их эксгибиционисту. — Да не куксись, все у тебя в порядке, мы перенервничали просто, вот и не сдержались. Да, Анька?

Стараясь сохранять серьезность на лице, я кивнула, а Маня, присев рядом, завела с Сашком светскую беседу:

— И давно ты так? Ну, то есть…

— Да ладно, чего уж там… — махнул рукой наш новый друг, тоже присаживаясь. — Не извиняйтесь. Сам знаю, что хожу как дурак. Сейчас уже никого этим не удивишь, в интернетах хошь чего можно увидеть.

— Но ты все равно выступаешь?

— Я же пить как бросил три года назад, так бес и попутал. Тяга во мне есть к искусству, вот и хожу. Перфомансы, так сказать. Знак протеста. От меня же Наташка ушла, так я ей в отместку перед камерой хозяйство свое показываю. Ее новый хахаль тут охранником работает, небось камеру просматривает и…

— Тут камера есть? — перебив Сашка, встрепенулась сестрица, а за ней и я. Мы повертели головами и ничего похожего на камеру не обнаружили.

— Ее отсюда не видно, вон там, за деревом, направлена на выезд со стоянки, — охотно пояснил Сашок. — А то один раз машину угнали, так скандал был. Вот они камеру и поставили, дешевле же, чем сторожа на стоянку нанимать. Лучше бы меня в сторожи взяли. Девки, может, мне в свингеры податься? Хотя там пара нужна, а моя Наташка…

— А ты здесь часто бываешь? — спросила я, непонятно на что рассчитывая.

— Аккурат каждый день, пока эта сволочь в отпуск не уйдет, то есть с завтрашнего дня у меня тоже отпуск, так сказать. Плащ вот хоть подлатаю, а то протерся под мышкой. Позор да и только.

— А три дня назад ничего странного на стоянке не заметил? — навострила уши Маня, став похожей на борзую, взявшую след хорька.

Сашок хитро прищурился и с интересом на меня воззрился.

— Так это ваша машинка, что ли? Как же, помню, в тот день еще чемпионат начался, тут народу было — не протолкнуться, машин полная стоянка. Я ваш «Фиат» чего и запомнил — поставили его как раз на проходе, я тут обычно из кустов выхожу — и але-оп! Здравствуйте! А вы поставили…

— Ну! — с