— Вот что за народ пошел? — продолжал веселиться дед. — Если у меня нож, значит я сразу душегубец? Грибник я, заплутал малость, говорила мне бабка дома сидеть…

А…

— А вот чего это вы в лесу делаете? Путаны?

— Тьфу на тебя, старый хрыч, — обиделась сестрица. — Напугал до смерти. Покажи лучше, как из лесу выйти. Мы тоже заплутали. Поссорились с кавалерами, те нас высадили — и ищи их свищи.

Я закивала, скроив жалобную мину, а дедок, покрякав, смягчился.

— Ладно, пошлите. Я уже почти к дороге вышел, сосну эту поваленную помню. Там чуток вперед пройти — и дорога. Трасса областная. Словите попутку, ежели не путаны. А то я пока тут плутал, здоровенную черную машину в кустах видел. Небось таких как вы привезли, развлекаются.

— Чего сразу клевещешь на людей, старый пенек? Может, тоже по грибы люди приехали?

— Вот и дура ты, — обратился дедок к Машке, потому что диалог с ним вела, в основном, она, — сразу видно, пигалица. На такой машине только бандиты ездят, я в кино видел. Им грибы ни к чему, а вот путаны — в самый раз.

Дедок оказался не Сусаниным и, поплутав немного среди елок, таки вывел нас к дороге, махнув нам в след ножом на прощание. Сам он побрел вдоль трассы, направляясь к ближайшей деревне, скрывшейся за поворотом, а мы снова укрылись за деревьями.

И только когда вокруг окончательно стемнело, осторожно выбрались к дороге и осмотрелись. Вокруг не было ни души, зато вовсю гудели комары, да мимо проносились машины, сверкая огнями. Вероятность напороться на наших преследователей была минимальной, а необходимость добраться до папиной машины подстегивала меня к решительным действиям. Я, отмахиваясь от кровопийц, оставила сестрицу в кустах сторожить чемоданы и вышла на дорогу.

Не успела я махнуть рукой, как первая же фура стала спешно тормозить, свистя шинами. Только тут я запоздало подумала, что водитель мог расценить появление одинокой девушки на дороге по-своему, и замешкалась, вспомнив про упомянутых дедом путан.

Но бодрая сестрица уже вылетела из кустов, устремившись ко мне на подмогу. Водитель, мужчина средних лет с прической «озеро в лесу» (лысина в обрамлении редкого венчика волос) если и имел какие-то злокозненные намерения, то при виде угрюмой Мани как-то стушевался и покорно согласился подвезти нас до мотеля «Надежда».

Всю дорогу мы развлекали дядю байками из жизни сестрицы, которые вполне могли сойти за анекдоты. Когда, успев вздремнуть, мы почти добрались до места назначения и, в ожидании тревожной встречи с машиной, примолкли, дядя вдруг выдал:

— Вы бы поосторожнее на дорогах, девки. Не все такие порядочные, как я. Слыхали, может, пару дней назад тут недалеко труп нашли?

— Труп?

— Правда, мужика, — добавил он, подумав. — Но без головы. Это же сколько лет я дальнобойщиком, а такое первый раз слышу.

— Не может быть! — разом ахнули мы, начав щипать друг друга за руки незаметно от дядьки. — И что, установили личность? — дрожащим голосом спросила Марья, а дядька покачал головой.

— Вроде нет, хотя я не интересовался особо. Так, мужики в кафе рассказывали… Труп есть, а головы нет. И пальцев на руках. Это, значит, чтобы по опечаткам его не нашли, так ведь?

— Наверное, — пробормотала я, пытаясь припомнить, были ли у нашего трупа пальцы.

Когда дядька затормозил возле сверкающего вывеской мотеля «Надежда», мы с сестрицей были в состоянии, близком к обморочному.

— Это что же получается? — зашептала Маня, как только дядька отъехал. — На нас убийство свалить не получилось, так они ему пальцы отрезали и выкинули? Значит, сейчас охотятся на нас, ведь мы единственные свидетели, что он был тут…

— А девушка, которая заселяла их?

— Они могли его незаметно пронести, он же в отключке был. Заселились вдвоем, а потом втихую его протащили. В ковер завернули, к примеру, как в том сериале, не помню название, что-то про любовь и месть…

— Во всех сериалах что-то про любовь и месть, так что не напрягайся, — отмахнулась я. — Надо аккуратно расспросить девушку-администратора. Но сначала надо бы убедиться, что машина на месте.

Стараясь держаться в тени кустов и не попадать в свет уличных фонарей, мы гуськом добрались до стоянки. Папина ласточка, вопреки моим ожиданиям, стояла на том же месте в окружении других немногочисленных машин. Визуально ничего не указывало на то, что ею кто-то интересовался. Я потопталась рядом, подергала багажник и убедилась, что он закрыт. Окна целые, колеса на месте.

— Странно, — пробормотала сестрица, стоявшая на шухере. — Если они искали нас, то должны были, в первую очередь, заняться машиной. Проверить, нашли ли мы голову. А вдруг она бы все это время пролежала в багажнике. Фу, страшно представить…

Я покачала головой, размышляя, достала ключи и открыла машину, боязливо отскочив в сторону. Выглядело все так, словно я опасалась, что оттуда выскочит ядовитая змея. Ничего не произошло, и мы, оглядываясь, поспешно загрузили свои многострадальные сумки в багажник.

Покончив с багажом и усадив кота на заднее сидение, я все-таки решила внять голосу разума, а точнее — зудению сестрицы, которая утверждала, что надо отвести от себя подозрения. С этой целью она настойчиво желала обратиться к девушке-администратору. Я же решилась на этот шаг еще и в надежде прояснить для себя кое-какие факты.

Поломавшись для приличия, я сдалась и покорно побрела следом за Машкой. Девушка, на нашу удачу или горе, за стойкой была та же, что и в тот злополучный вечер. Увидев нас, она мило заулыбалась и дежурно нас поприветствовала, из чего я сделала вывод, что мы пока не в розыске. Да и вряд ли она нас вспомнила…

Виновато улыбаясь в ответ, я слово в слово повторила ей историю Мишани: познакомились с парнями, зависли в ресторане, махнули на их тачке на море, а свою оставили тут. Вернулись, чтобы извиниться.

— Да ничего страшного, — махнула рукой администратор, покопавшись в своих записях, — за номер вы заплатили, ничего не украли. А когда вы уехали и с кем — это уж ваше дело. Стоянка у нас бесплатная, так что