Теобальд обернулся. По искристой платине перебегали пламенные отсветы, черные глаза были залиты непроницаемой тьмой, одежды переливались холодным огнем. Габриэл молчал.

Облитая серебром дверь содрогнулась. На пороге высветился советник, затянутый в черный роскошный костюм — на прием к королю явился граф Вигго, сын Иарта. Он вошел и уважительно поклонился, блеснув серебристыми украшениями, сплетавшими длинные черные волосы за острыми ушами. Тощая зыбкая тень потекла по светящемуся полу впереди него.

— Повелитель, приношу глубочайшие извинения, что отвлекаю от разговора с главнокомандующим, но возник вопрос, который не терпит отлагательств. Уделите мне несколько минут, и я проясню Вашей мудрости спешку, — объяснившись, советник приветливо кивнул будущему зятю (по крайней мере, Вигго на это очень рассчитывал).

Граф был одним из немногих, кого старший маршал по-настоящему уважал за дела, а не за красивые слова, которыми так любили бросаться седые мудрецы из Ложи Советников.

Живые черные глаза отца леди Лиры устремились на короля, плотно сомкнутые тонкие губы подрагивали, бледное еще относительно молодое, но некрасивое, точно вылепленное из белого гипса лицо было крайне напряженно — что-то действительно произошло и Вигго, сын Иарта нервничал.

— Хорошо, граф, — Теобальд одарил его кивком, а после сухо обратился к Габриэлу: — Продолжим беседу завтра.

— Как прикажете.

Габриэл поклонился, развернулся и четким мерным шагом, отстукивая каблуками сапог о руду олова, покинул зал. О поездке в Горгано и игре, которую затеял дорогой и горячо любимый наследничек, молодой шерл и словом не обмолвился. Это ранило его — действовать за спиной повелителя он не желал. А, впрочем, посчитал парень, раз Лекс Грозовая Стрела не был доставлен Брегону в качестве трофея, то и предательство не состоялось. Если бы он знал, как сильно заблуждался в то утро.

* * *

Габриэл дожидался сестру и племянников, прислонившись к узорным перилам крыльца. Вечер едва-едва занимался, а к Звездной Площади уже тянулись толпы наряженных горожан. Благородные лорды сияли дорогими одеждами и церемониальным оружием, которое всегда носили на серебряных перевязях; прекрасные леди ослепляли блеском платьев и драгоценностей, сверкавших в волосах ярче белых звезд.

Сам молодой маршал привык одеваться строго и неброско, из украшений носил разве что серебристую ленту, которой стягивал длинные волосы на макушке и кольцо из горного хрусталя — последний дар отца. Но сегодня по случаю торжества он облачился в праздничный наряд — черную рубаху со стоячим воротником, темные узкие брюки, короткий — до колена плащ, расшитый мелкими бриллиантами по вороту и узким рукавам, высокие эльфийские сапоги. Талию перетянул широким поясом из темного золота, в узорные ножны вложил фамильный клинок.

Шум, стекавшихся к центру господ, разлетался над остроконечными полированными крышами, отражался от изваяний древних правителей и стен королевского дворца, переливался многоголосьем в знаменах и стягах, отражался от звездчатого свода, потому-то тихого голоса сестры он не расслышал. Но дело было не только в гласе столицы. Откровения Теобальда не шли у него из головы.

— Можем идти, брат, — повторила Селена и тепло улыбнулась (такие улыбки слыли признаком дурного тона; считалось, теплу и доброте в Эр-Морвэне не место).

Он галантно предложил локоть; оперевшись, она прикрикнула:

— Агата, Эджиннал, не теряйтесь!

Очутившись в потоке сородичей, племянник Габриэла — любознательный и словоохотливый Эджиннал окунулся в созерцание сверкавшего, как начищенный бриллиант, Мерэмедэля, не забывая при этом теребить вырезанный из льдаррийского хрусталя кулон с маслом Древа Элленгвала, висевший на серебристой цепочке. Отец подарил ему кулон незадолго до собственной гибели; «будь отважен и никогда не сдавайся», сказал тогда он, и мальчик никогда с ним не расставался.

Мимо проплывали двухэтажные дома из серого камня с черной узорной лепниной, не повторяющиеся в разнообразии и рисунке, и поражавшие красотой и величием. Коньки крыш были обращены к центру столицы, и каждую из башенок, примыкавших к верхним этажам, венчало расшитое знамя рода. Среди Господ Подземного королевства осталось не более десяти благородных родов. Уже тысячу лет над ними главенствовал королевский — Дракон и Змея. После него стоял могущественный род Веллетреэв, и далее по нисходящей: род Ашай-Мади, род Черных Соколов, род Фамил'Насэ, род Джаси-над-Матамэ, род Серебряных Звезд, род Эттеров, род Гэфтэл'о'Франэв, род Сумеречных Львов, род Мадайев. Все они покорно признавали власть Дракона и Змеи над своими Домами, не смея возразить владыке или бросить вызов его приемникам. Изменится ли правящий род или останется неизменным, на сей раз зависело не только от имени, которое произнесет король, но и от мудрости того, кому эта честь будет оказана. Ибо в Год Созвездия Огненного Клинка в Летописи от Сотворения было записано: править народом не значит потакать собственным слабостям и действовать в интересах собственной семьи, но значит — жить нуждами и горестями подданных.

— Никогда не видел столько огней, — пролепетал Эджиннал.

— Не удивительно, — улыбнулся Габриэл. — В этом году праздник Луноликой совпал с назначением приемника. Король покинет престол, передав полномочия тому, кого посчитает более всего достойным занять его место. В истории нашего народа однажды случалось, когда праздник Иссиль и восхождение нового Властелина выпадали на один и тот же вечер. И тоже накануне Года Созвездия Льва. В тот знаменательный год случился переворот. Род Эттеров был свергнут и на престол взошел род Дракона и Змеи. Его Величество и Его Высочество являются продолжателями этого рода. И мы, как ты помнишь, Джинн, тоже происходим из того же рода.

— Ждешь чего-то судьбоносного, брат? — Спросила Селена.

— Чему быть того не миновать, — ответил Габриэл. О разговоре с королем он не распространялся.

— Тогда и волноваться не о чем, — недобро усмехнулась она.

— Дядя, думаешь, король назначит приемником принца Брегона и наш род останется у власти? — Спросила Агата, цепляясь за его руку и стараясь не отставать.

— Нам не ведом замысел короля, — пожал он плечами, слегка прищурив глаза, переливающиеся отраженным светом праздничных огней. — Но уверен, повелитель сделает правильный выбор.

— И я на это очень надеюсь! — Раздался голос со стороны. Сирилл.

Нагнавший их командор поклонился, вскинув руку с тремя пальцами к правому предплечью в знак уважения:

— Леди Селена, лорд Габриэл, — и продолжил: — И все же на успешный исход вечера рассчитывать не стал бы.

— Считаете, король утратил мудрость? — Удивилась Селена.

— В королевской мудрости я не сомневаюсь. Меня беспокоит другое. Мудрость того, на кого этот выбор падет.

Габриэл покосился на друга. Желая сменить тему, он спросил:

— Где леди Фрелла и Свен?