П е с. Помню, у отца хорошо — у матери лучше, у матери хорошо — да у меня лучше… А ты ведь реакционер! Ли Ваньцзян, послушай, он говорит реакционные речи…

Ц и. Не шуми, смотри-ка. (Развязывает узелок, достает печать.)

П е с. Брусок! Отдай его мне.

Ц и. Тебе он ни к чему.

П е с. Нужен он мне, говорят тебе, я ухожу на склон Фэншуй.

Ц и. Все равно не дам.

П е с. Ясное дело, все мужики на один лад скроены, за добро платят добром, за зло — злом. Ты не забыл моей пощечины, что ж, ударь и ты — будем квиты!

Ц и. Не могу, я… умер.

П е с (нисколько не удивившись). Умер?.. Да вроде говорили.

Ц и. Когда «маленькие генералы революции»[63] обрушили свои дубинки, я… ну да, сам знаешь, тысячи смертей мало, чтоб искупить вину, собаке — собачья смерть.

П е с. Собачья ли, человечья, жизнь есть жизнь…

Ц и. Жалел на еду, жалел на себя лишнюю копейку потратить, только и знал, что копить деньги и расширять поместье, а помер — свечку не поставили. Мне тоже тошно, оттого и пришел к тебе.

П е с. У тебя вроде была дочь, как ее звали-то?

Ц и. Сяомэн, они одногодки с твоим Даху, бедняжка моя!

П е с. Твое семя, солоно ей пришлось.

Ц и. Дочь подросла, пора бы замуж.

П е с. Кто ж станет мараться? Зачем вольному и незапятнанному человеку в ярмо лезть? Ладно, давай сюда свою печать…

Ц и. Не дам.

П е с. Человека нет, а его дух упрямый жив.

Входят  Ч э н ь  Д а х у  и  Ц и  С я о м э н.

Д а х у. Не бойся, он не в себе, не узнает тебя.

С я о м э н. А ну как узнает?

Ц и. Тоже не страшно, ведь рано или поздно ты все равно войдешь в этот дом.

Призрак Ци не исчезает, но его видит только Пес, остальные смотрят сквозь него.

Д а х у. Отец, отец!

П е с (как бы очнувшись ото сна). А, сынок! Мать не вернулась?

Д а х у. Она на базаре.

П е с. А кто это с тобой?

Д а х у. Сяомэн, поздоровайся с папой.

С я о м э н (застенчиво). Дядя…

П е с (довольный). Хорошо, так ты с ней крутишь любовь? (Внезапно.) Постой, а почему ты похожа на него?

Ц и. А на кого должна быть похожа моя дочь?

П е с. Как тебя зовут?

С я о м э н. . . .

Д а х у. Отвечай же…

С я о м э н. Моя фамилия Мэн, зовут Мэнци.

П е с. Так ты дочь Ци Юнняня?

С я о м э н (с болью). Нет.

Ц и. Ну и что, если дочь?

П е с. Я не хочу ее.

Ц и. Ты не хочешь, отец этой дочери хочет.

П е с. Его прикончили!

Ц и. Разве нельзя принять ее в свой дом?

П е с. Между семьей Чэней и семьей Ци в прежней жизни не было добрых отношений, всегда была рознь. Пусть дети уйдут из твоего проклятого поместья и поищут где-нибудь сытное тихое место, их вины ни в чем нет.

Ц и. Да, мой «колпак» не должен перейти ей по наследству!

П е с. Перейдет, тут тебе и небо не поможет! Твоя дочь, даже если она красива и умна, вышла из семьи Ци, и если она породнится с Чэнем, то что будет с домом? Чей он будет, Чэней или опять Ци?

Даху и Сяомэн, наблюдая за жестикуляцией Пса, переглядываются и качают головой.

С я о м э н (робко). Дядя, я не из рода Ци.

П е с. А я чем больше приглядываюсь к тебе, тем больше нахожу…

Д а х у (перебивая). Папа, что ты опять возишься с этим разбитым горшком?

П е с. Разбитым? Из него я пил студеную воду, когда работал в поле, косил, мотыжил… помещик Ци любил нанимать меня на работу, ты не думай, что раз осел у меня грохнулся в колодец, то… ну ладно, мне пора идти.

Д а х у. Куда ты собрался?

П е с (таинственно). На склон Фэншуй, где растет дуб и есть холодный родник.

С я о м э н. Даху, разве ты не помнишь? В детстве мы ходили туда, там растут кислые финики, красные гранаты и маленькие, похожие на звездочки, голубые цветы…

П е с. Так ты была там, дочка?

С я о м э н. Угу.

П е с. Вот я иду туда. Я все сомневаюсь, ты правда не дочь Ци?

С я о м э н. Правда.

П е с. Видишь ли, ведь тот тип умер! Бог прибрал его, нет, не Бог, Бог ведает праведниками, ему нет дела до Ци, это владыка ада Яньван послал солдат и генералов, ох, и устроили они тут дебош, трахнули ему дубинкой по башке, башка-то и раскололась…

Д а х у. Папа, а дядя Ли дал согласие на твой переезд на склон Фэншуй?

П е с. Он-то, конечно, он как увидит меня, так расплывается в улыбке, будто что должен мне.

Ц и. Хи-хи…

П е с. Чего смеешься, я еще не кончил… (Обращаясь к сыну.) На колени!

Д а х у. Но, папа…

П е с. Становись на колени перед нашим домом!

Волей-неволей Даху приходится подчиниться.

А ты, раз войдешь в наш дом, тоже должна поступать, как он. На колени!

Даху тянет ее, заставляя стать на колени.

Теперь повторяйте за мной. (Обращаясь к Ци Юнняню.) Ты тоже постой, гляди, какая твердая кость у Чэней. У Чэней потомство есть, не то что у тебя: ни сына, ни внуков. Повторяйте, первое: мы не забудем благодеяний нового общества, милостей великого спасителя.

Д а х у. Ну… сказал.

П е с. Второе — будем беречь семью, прибирать двор, стеречь дом, заменять в нем старые кирпичи, отдирать старую черепицу и делать новую, ухаживать за домом, как за отцом с матерью. Говорите!

Д а х у. Ну… сказал.

П е с. Помнить о ненависти к семье Ци, не водить знакомства с семьей Ци…

Д а х у.