– Прости, что отвлекаю, но нужно кое-что обсудить. Это срочно, – переходит на шепот.

Перевожу взгляд на Адель, которая перестала есть мороженое, покраснела и с силой сжала ложку в кулачок.

– На минуту отойду.

Макс отходит с блондинкой в сторону холла. Они о чем-то говорят, девушка улыбается, несколько раз касается его плеча.

Адель соскальзывает со стула и опрокидывает в этот момент на себя вазочку с мороженым. Тут же начинает вытирать все руками, а не салфетками.

– Не нужно, – останавливаю ее нервные попытки, заглядываю в глаза, а там слезы. – Пойдем в туалет и все замоем, хорошо?

– Хорошо, – бормочет, а у самой губки подрагивают.

– Ну ты чего, малышка?

Блондинка громко хохочет, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Ничего, – Ади отталкивает меня и бежит вглубь зала, теряясь из моего поля зрения.

Пытаюсь выхватить ее маленькую фигуру глазами, но не выходит. Привлекаю официантов, но все только жмут плечами.

– Максим!

Шалимов реагирует на мой голос, поворачивается, а я стою посреди ресторана и готова сквозь землю провалиться.

– Ребенок на улицу убежал! – кричит влетевшая в зал хостес. – Не успели поймать. Чья девочка?

Макс хмурится, что-то резко отвечает блондинке и бежит в сторону выхода, несусь за ним следом, но Адель поблизости нет. На улице малолюдно, холодно, мороз минус десять.

Тру плечи, всхлипываю.

– Я виновата. Я недоглядела, – шепчу себе под нос.

Трясет. Натурально трясет. Я не плачу, но чувствую себя ужасно.

– О чем вы говорили? – Макс ловит меня за руку, возвращает внутрь здания. – Вспоминай! – Забирает одежду из гардероба.

– Она испачкалась мороженым, мы собирались умыться.

– Все?

– Ей не понравилась та девушка…

Макс сжимает пальцами переносицу, толкает дверь, и мы снова попадаем на холод.

Полчаса бродим по окрестностям, спрашиваем прохожих, кричим, но Адель не отзывается и не появляется.

Она же может замерзнуть. Может попасть под машину…

Максим сразу позвонил в полицию, а потом каким-то своим знакомым. Внешне он спокоен, но по тому, как его голос иногда срывается на грозные ноты в телефонных разговорах, понимаю, что он на грани.

Я потеряла ребенка. Как так вышло?

Ну что я за человек-то такой?!

Глава 18

Наблюдаю за тем, как Максим ходит по кабинету знакомого следователя из угла в угол, почти ни на минуту не отрываясь от телефона. Кажется, он уже весь город на уши поднял, но Адель так и не нашлась.

Что я чувствую в этот момент? Отчаяние. И оно усиливается с каждой прожитой секундой. Утопаю в чувстве вины. Как я могла за ней недоглядеть?

Этот день так хорошо начался…

За окном уже стемнело. Зимой дни особенно короткие, но сегодняшний словно за пару часов ночью сменился.

Тру плечи, ладони друг о друга. Стараюсь держать слезы в себе. Максу мои истерики сейчас точно не нужны.

Вытираю глаза рукавом свитера, потому что, как бы я ни старалась, слезы все равно накатывают.

С ней же все что угодно может быть. Она маленькая. Беззащитная и совсем одна там. В голову такие ужасные мысли лезут, фантазия разыгрывается на максимум, страшно становится от тех картинок, что рождаются в моей голове.

Мне ужасно холодно от этого дикого страха за Ади.

– Макс, нашли, – в кабинет врывается капитан, тот самый друг Максима.

– Где?

– В подъезде на ***.

Шалимов убирает в карман распахнутого пальто телефон. Я по инерции поднимаюсь на ноги, чтобы идти за ним следом.

– Тут останься, Алина, – осаживает одним взглядом.

– Но я…

– Останься тут, – давит голосом.

Сейчас он максимально серьезен и собран. Спорить с ним я не решаюсь, поэтому и прижимаю задницу обратно к стулу, медленно убирая под него ноги. Максим хлопает дверью, а я вздрагиваю. Нервы натягиваются, как гитарные струны. Вот-вот лопнут, правда.

В кабинете становится пусто, но я слышу голоса за стенами, слышу звонящие телефоны, крики какие-то. Отделение живет своей жизнью. Здесь десятки пострадавших, которые, возможно, могут разделить со мной мои чувства.

Накрываю голову ладонями, сгибаюсь пополам и вот теперь от души даю волю слезам. Рыдаю взахлеб.

Как же так?

Если с ней что-нибудь случится, как я это переживу? Смогу ли себя простить? Не думаю. И Макс не сможет. Он мне дочь доверил, а я…

Телефон, лежащий на соседнем стуле, взрывается громкой мелодией. Это мама. Но разве у меня сейчас есть силы с ней разговаривать?

Игнорирую звонок, но мама продолжает названивать. Минуту, две, три. После присылает сообщения. Дрожащими руками открываю мессенджер. Читаю.

Там всего одно предложение:

«Алина, перезвони, это очень важно!»

Что могло еще сегодня случиться?

Набираю в грудь побольше воздуха и жму «вызов».

Мама отвечает тут же, словно все это время сидела над телефоном.

– Алина! Куда ты пропала? Я тебе звоню-звоню!

– Занята была, мам. – Вытираю слезы. – Что произошло?

– Алина, у Костика проблемы.

– Опять? – поднимаюсь на ноги, крепче сжимаю смартфон в руке. – Что случилось?

– Это случайность. Большая случайность, дочка.

– Мама, – давлю голосом. – Ты расскажешь уже, в чем дело?

– Машину разбил.

– С ним все хорошо? Он в больнице? – чувствую, как учащается мой пульс.

– Все хорошо. Он жив. Здоров.

Мама замолкает. Пауза затягивается. Нервно постукиваю носком ботинка по полу.

– Мам…

– Алин, тут такое дело, он не свою машину разбил, – произносит полушепотом.

– Это как?

– Ты же знаешь, он сейчас в сервисе работает и… Это чужая машина. Там ремонт в семьсот тысяч оценили.

– Как он умудрился попасть в аварию на чужой машине?

Моя мозговая деятельность сейчас оставляет желать лучшего. Я заторможена. Плохо соображаю, поэтому приходится