вообще! Ты сейчас чего лезешь? Решил в Андрея поиграть?

Серый чертыхнулся.

– Нет, – выдохнул. – Извини… – сосчитал до десяти, сменил тон: – Читать нотации не входило в мои планы, – хитро посмотрел на Таю. – Я на самом деле очень хотел тебя увидеть еще раз в платье! – свел брови, будто размышляя. – И по этому поводу достал пару билетов в театр на сегодня на семь, – картинно вздохнул. – Но погода такая, что заставлять тебя переодеваться просто бесчеловечно.

– И? – она все еще стояла напротив, смотрела на него расстроенно и растерянно.

– И мы пойдем в театр в джинсах, – снова приобнял ее за плечи, притянул к себе под мышку.

– Ура! – Тайка подпрыгнула, умудрившись не вырваться из Серегиных объятий. – Подожди. Театр на семь, сейчас только четыре, – опять растерянный голос. – И что мы будем три часа делать?

– Как что? – фыркнул. – Есть, конечно! Ты же идеальная спутница, тебя всегда можно просто отвести в ресторан!

Тайка заливисто рассмеялась:

– Куда пойдем?

– Выбирать тебе. Я бы посидел в приличном заведении, но ты же опять скажешь, что хочешь бургер и картошку.

– Ага, – она по-детски кивнула головой.

– Эх, – сокрушенно вздохнул. – Пошли, – кивнул в сторону бульваров. – Там есть хорошее бургер-кафе.

– Не на фудкорт? – она почти с сожалением посмотрела в сторону торгового центра.

– Слушай, не издевайся, а? – разыграл раздражение. – Чтобы я девушку на восьмое марта на фудкорт водил!

Тайка опять расхохоталась, а Серый довольно улыбнулся. Примерно на такой вечер он и рассчитывал. И именно по таким вечерам он все это время дико скучал.

Глава 28

Восьмое марта в нашей стране – это вам не двадцать третье февраля. Праздник чтится почти как Новый год или Пасха у православных. Гуляют дамы со вкусом, с размахом. В общем, Серый еле дождался, пока Леха вернется с заказов. В первое же спокойное утро заварил на двоих кофе, позвал его на кухню.

– Лех, – Серый хмурился, это было очень необычно для него. – А как насчет того, чтобы с одним пацаном поговорить? – начал без долгих вступлений.

– Да не вопрос, – Леха, довольно откинулся на спинку стула, поиграл бицепсом. – У тебя проблемы?

– Не у меня, – Серый покатал между пальцами сигарету. – У Тайки.

– Че? – Леха чуть не снес крохотный обеденный стол. – Че за перец?

– Да какой-то мудак со скульптурного…

– И че?

– Ну… Он пытался к ней подкатить, а Тайка отказала, – Сережка помолчал, думая, что и как подать. – Так он прямо при ней других баб кадрит, а ее посмешищем выставляет.

– Бля, – Леха ошарашенно выдохнул, а потом нахмурился: – А откуда ты это знаешь?

– Леха, твою мать! – Серый не выдержал и заорал: – Она иногда открывает рот и что-то мне рассказывает. А я слушаю, и даже иногда что-то спрашиваю. Тоже, блять, словами через рот. Это называется общение! Заебал уже!

– Бля… – Леха смущенно помялся, вернулся мыслями к тому козлу, о котором рассказывал Серый. – Со скульптурного? Пидор! Мы его просто размажем!

– Не надо его размазывать, Лех… – у Сережки в глазах промелькнул недобрый огонек.

– А что прикажешь с ним делать? – Леха нахмурился.

– Его надо унизить, хлеще, чем он ее унижает, – дернул подбородком Серый. – Перед всей компанией…

Леха хмурился и смотрел на товарища. Понимал, что тот прав, но не представлял, как...

– И что ты предлагаешь?

***

Мужики стояли в сквере и тихонько переговаривались.

– Ну а че б ему просто забрало не начистить? – со свойственной ему легкостью предложил Рыжий.

– Уебу суку, – стиснув зубы, процедил Андрей.

– Мужики, – Серый выпустил струю дыма, – если вы его покалечите, он завтра на весь институт будет героем, а Тайка стервой, – оглядел требовательным взглядом друзей. – Он ничтожество! Это и надо проявить…

Андрей как-то странно посмотрел на Серого. С уважением, что ли. Но тот этого взгляда не заметил, был сконцентрирован на стайке молодых ребят, тусующейся около памятника:

– Вот он, – показал на только что подошедших пацанов. – В красной куртке.

Андрей повел шеей, хлопнул Леху по плечу:

– Пошли, мужики, – Рыжий двинулся следом, а Серый остался стоять на месте.

Курил, кажется, уже седьмую сигарету подряд. Ах, с каким удовольствием он сам вмазал бы этому скоту! И по морде, и по яйцам, и руки суке сломать, чтобы не тянул куда не надо. Серый выдохнул, стиснул зубы. Парни отозвали козла в сторону, просто поговорить. От общей компании отвели буквально на два шага, сами держались на пионерской дистанции. Но подонок нервничал, постоянно озирался на своих, переминался с ноги на ногу.

Хорошо. Пора.

– Эй, мужики! – он подошел, хлопнул Леху по плечу с наигранной легкостью. – Это тот самый Тайкин прынц, с которым вы поговорить хотели?

Ребята молча на него уставились. Все было обговорено заранее.

– Погодите, погодите, – Серый сдал назад, – дайте я уйду, а то меня тошнит от вида крови.

С козлом в красной куртке случилась истерика. У него подогнулись колени, он затравленно заметался между Рыжим и Лехой:

– Да не трону я вашу Тайку! Не трону!

– Что значит, не тронешь? – Леха сам еле сдерживал истерику, правда, совсем другого рода. – Она в тебя влюбилась!

– Трону! Трону! – парень чуть не упал на колени, а Рыжий не выдержал и заржал. Просто со смеху покатился.

Скот, обидевший их девочку, вырвался из круга, метнулся к своим, но те… Те все видели… И слышали… На него смотрели странно и неодобрительно… Парень постоял секунду и, ни с кем не прощаясь, умотал в сторону метро. Три амбала стояли и ржали, а Серый молча курил. Из-за этой суки Тайка к нему пришла. Черт, какой это было ошибкой! Какой сладкой ошибкой!

***

Весна вступала в свои права. К апрелю снега в Москве не осталось – его попросту весь вычистили и вывезли. Благодаря яркому солнцу всем казалось, что лето близко и жизнь прекрасна. У художников начались пленэры. Тащиться куда-то на целый день с этюдником под мышкой, чтобы поймать правильный свет, увидеть естественный трепет