– Все хорошо, ба, – встрепенулся. – Все нормально…

«Я провел эту ночь с девушкой, ба. С живой, теплой, нежной, смешливой девушкой. Ее зовут Тая, ба. Не Лера. Тая».

Глава 25

– Леш?

Заканчивалась зима, февраль нагнал такие обычные для него метели и после всех январских оттепелей и не думал уступать место марту. Жители мегаполиса грустно шутили про ждущий их феврарт, феврель и, может быть, даже феврай.

– Леш, а ты давно его видел? – Тайка стояла в коридоре, указывая глазами на Сережкину дверь.

– Эм… Он уехал, – этот ответ Лешка считал достаточным. Работу с Тайкой никто не обсуждал.

– А когда вернется? – свела бровки.

– Должен в конце следующей недели, – пожал плечами Лешка.

Серый уехал с клиенткой в Тай. Долго смеялся, что она едет в Тулу со своим самоваром, но он ей благодарен за эту глупость. Погода в Москве была уже невыносима.

– Блин! – она казалась расстроенной, но разве по ее смешливой мордашке что-то можно понять? – Тогда подарок под дверью оставлю!

– Ну… Можно за дверью, – пожал плечами Леха. – Он не закрывает комнату, – посмотрел на Таю: – Из-за тебя.

– В смысле? – картинно расширила глаза.

– На случай, если тебе переночевать надо будет.

– Ой! – нахмурилась. – Какой заботливый. Ну ладно.

Тая зашла в комнату, демонстративно оставив дверь открытой, положила на Сережкин диван что-то плоское формата А4 в цветном конверте и тут же вышла. Лешка старательно делал вид, что не смотрит.

Закрыла за собой комнату.

– Тебе завтра подарю! – речь шла о традиционном мужском празднике. – Ты же будешь дома?

– Буду, – хмыкнул Леха. – Днем так точно.

– Ну и отлично, – расплылась в обезоруживающей улыбке Тая и ушла на кухню.

Лешка крутился по квартире еще почти три часа, и все это время Тая, что-то напевая себе под нос, жарила, пекла, мыла… Производила впечатление вполне себе беззаботной особы. Но стоило Лешке закрыть за собой входную дверь, как вся эта веселость в миг растаяла. Тайка вышла в коридор, убедилась, что Леха действительно ушел, а потом медленно открыла комнату Серого. Зашла, тихо села на диван, замерла. Не глядя, нащупала руками какую-то из цветных подушек, прижала к груди, зажмурилась. Сидела так долго, уткнувшись носом в мягкий велюр.

«Все будет как прежде?!» – она одевалась, стоя перед ним.

«Мы же договаривались, – подтянул ее за пояс джинсов, застегнул пуговицу. Тая потянулась к его губам. – Мы договаривались!» – отпрянул.

«Восьми еще нет!» – она озорно прищурилась. Сережка в ответ нежно улыбнулся.

Тайка восприняла это, как разрешение, и рванулась к его губам. Поцеловал. Нежно, страстно, возбуждающе… Последний раз…

«Все! – отстранил ее от себя, шумно дыша. – Пожалуйста!» Он смотрел ей в глаза и очень о многом молчал.

«Да! Все, – кивнула, опустила взгляд. – Я пошла».

Подхватила сумку, ушла в коридор. Он подал ей куртку, проводил, закрыл за ней дверь. Смотрел так, будто не хочет ее отпускать, но сам даже не обнял, даже… Ах… Что она натворила?

С того самого утра она его и не видела. Он отвечал на сообщения, но, если она приходила, его неизменно не было дома. Спрашивала его напрямую. Отшучивался. Или просто молчал. В последнее время все чаще молчал.

Тая всхлипнула, уткнулась носом в подушку. Зачем?! Зачем он так?! Внутри все ныло, скребло, стонало.

Если бы она только знала, что потеряет его. Она же не понимала, действительно не понимала. Как же он ей нужен.

***

Сережка сидел в чистом, но все равно тесном и неуютном зале бизнес-класса Тайского аэропорта и перечитывал Тайкины сообщения.

«Доброй ночи! Сладких снов!» – в тот же вечер, после ее ухода.

«Очень по тебе соскучилась», – через два дня.

«Эй! Ты куда пропал?» – уже через неделю.

«Мне теперь нельзя тебя видеть?! Обещаю держать себя в руках на пионерском расстоянии!» – когда он уже улетел.

Черт, как же он был благодарен клиентке за эту поездку. Не знал другого способа, кроме как сбежать. Просто физически ее не видеть. Понимал, что может не сдержаться, особенно если увидит желание в ее глазах. «Очень по тебе соскучилась!»

Твою мать! Как? Как он мог это сделать?!

«Объявляется посадка на рейс…» Это их. Встал, подал своей даме руку. Аккуратная, уже теряющая формы, но не живой блеск в глазах, с замотанной тонким шарфом морщинистой шеей. Подала ему свою сухую лапку:

– Спасибо, Серж, ты очень галантен.

Улыбнулся, склонился в шутливом полупоклоне, подхватил ее сумку. Пассажиров бизнес-класса пускают первыми. Через десять минут он будет в самолете и уже завтра в Москве.

Сколько еще он сможет от нее бегать?

***

– Чертова акклиматизация, – сипел Сережка. – Там плюс тридцать, тут метель!

– Да ладно! Ври больше, – хохотал Леха. – Водку холодную бухал!

– Где? В Тае? Я тебя умоляю, – закашлялся, смеясь, Серый.

– В Тае, – хмыкнул Леха. – Смешно звучит, – стрельнул глазами. – Она спрашивала о тебе.

Серый нахмурился.

– Что спрашивала?

– Просто, – пожал плечами друг, – когда подарок оставляла, спросила, где ты. Че подарила, кстати?

– Рисунок! – фыркнул Серый. – Она же художница.

– Да! – фыркнул Леха. – И, если верить тебе, талантливая! Сейчас сохраним всю ее мазню, потом будем продавать за дикие бабки! Разбогатеем! Особенно ты.

Серый криво ухмыльнулся. Подумал, что он ее рисунки продавать не будет. Особенно последний. Его портрет. Не тот, на который он позировал. Другой. Видимо, рисовала по памяти. И Серому показалось, что на нем он гораздо интереснее, чем в жизни.

– Нам она тоже рисунки подарила! – продолжил тему Леха. – Портреты. Смешные, типа шаржа, – парень расплылся в улыбке. Похоже, Тая угодила с подарком.

– Вы ей что на восьмое придумали? – просипел Серега.

– Бусики! – просто отозвался Леха, но увидев ошарашенный взгляд Серого, заржал: – Да не те! Бижутерию! – парень хохотал до слез. – Блин! Серый!

– Сорян, – развел руками тот. – Профдеформация! – тоже засмеялся. – Ладно, засветите, какие бусы покупаете, куплю ей в комплект браслет.

– Ну да, – потянулся