Карпов увидел на сайте по продаже недвижимости дом художника Фазанова и решил: это судьба! Творчество художника было ему незнакомо, но дом, который тот построил, расположение комнат, отделка стен – все было именно так, как сделал бы сам Карпов, займись он стройкой.

Цена оказалась невелика, от города до дома – минут двадцать на машине, да и стоял дом не в банальном коттеджном поселке, а в небольшой деревне, на околице, что гарантировало покой и отсутствие назойливого внимания. Словом, Карпов считал, что ему повезло, пока, как уже упоминалось, не явился проследить за ходом работ и не наткнулся на это.

«Это» было птичьими трупами, разбросанными вокруг стоящего во дворе колодца. На земле валялись мертвые вороны, два воробья и забредшая случайно соседская курица (если бы забор успели достроить, этого не случилось бы!)

– Что за ерунда? Они что, отравились? – глупо спросил Карпов у мастера.

Тот сплюнул и задумчиво почесал подбородок.

– Кто ж их знает, окаянных. У них ума-то нету, – проговорил мастер, словно это все объясняло.

Колодец, надо сказать, был аккуратный, даже живописный, сложенный из серых гладких камней. Вода стояла близко – матовая, темная, густая на вид. Осматривая дом перед покупкой, Карпов поднял с земли камушек и бросил его в воду. Тот удивительным образом утонул не сразу, а спустя некоторое время. Подержался на поверхности, а потом – бульк и нет, точно кто-то протянул руку и утащил камень на дно. Подошла риелтор, позвала смотреть комнаты, и Карпов забыл про странное свойство колодезной воды, а когда вспомнил, договор купли-продажи был подписан и деньги переданы. Да и что это меняло, если дом отличный?

Карпов думал, рабочие приберутся, унесут трупики птиц, но они такого желания не выразили, пришлось самому. Он притащил большой пакет для мусора, сложил туда печальные останки, а когда дело дошло до курицы, увидел недалеко от дома соседку. Повинуясь минутному порыву, передумал складывать курицу в общий мешок. Вдруг кто-то увидит ее на мусорке, подумают еще, что новый жилец убил; зачем проблемы с соседями?

Словом, Карпов швырнул курицу в колодец. Уже через секунду решение показалось ему абсурдным, принятым вовсе не им самим, продиктованным кем-то неведомо зачем, но было поздно. Трупик курицы полежал, как и камень, на поверхности какое-то время, а потом его будто дернули снизу. Темная плотная вода сомкнулась над дохлой птицей, снова сделавшись зеркально-гладкой, ровной, как черный бархат.

«Зачем я бросил ее туда? Вода же будет грязной, трупный яд и все такое», – растерянно думал Карпов.

Впрочем, пить воду из колодца он не собирался. Куда большую растерянность вызывали необычные свойства наполнявшей колодец жидкости. Вот в эту секунду Карпов и подумал, что, возможно, зря связался с этим домом. Но изменить ничего невозможно, дело сделано.

Спустя три дня он переехал в новое жилище. Кот Соломон или попросту Моня поначалу сидел, забившись в угол, но потом освоился, стал осматривать территорию. Карпов не хотел выпускать его во двор: в городе Моня даже на балкон не выходил, но тут начал проситься наружу.

– Зов природы, дружище? – понимающе сказал Карпов и отворил дверь.

Отметить новоселье Карпов решил бутылкой красного вина. Когда она почти опустела, как говорила мать, с пьяных глаз, обратил внимание на то, чего не заметил прежде. Все же новый дом еще был ему чужим, Карпов не успел обжить его, узнать хорошенько.

Он продавался с мебелью и многими вещами, среди которых было несколько картин. Одна из них висела над лестницей, и Карпов почему-то прежде на нее не смотрел. А сейчас увидел – и даже протрезвел немного.

На картине был колодец, тот самый, что стоял во дворе. А вокруг него валялись трупы птиц – вороны, сороки, воробьи и один красногрудый снегирь.

– Гадость какая! – с отвращением выговорил Карпов. Встал на стул и снял полотно со стены. – Как только пришло в голову изобразить!

За брезгливостью он пытался спрятать жутковатую мысль: выходит, такое периодически происходило! Но в чем причина этого явления? Карпов посмотрел на другие работы Фазанова и понял, что все они тревожные, странноватые: ваза с увядающими цветами, черное предгрозовое небо, его дом, который теперь принадлежал Карпову, но со странного ракурса, кажущийся кривым и чуточку зловещим. Снова подивившись, почему это не насторожило его прежде, Карпов набрал нужный номер.

– Вы можете дать мне телефон Фазанова? – нервно спросил он риелтора.

– А что случилось? – встревожилась та.

– Ничего. Тут несколько его картин, я хочу их вернуть. И поговорить.

– К сожалению, не получится. Дом продавал его сын по доверенности. А сам художник уехал.

– Куда же?

– Не знаю, куда-то за границу, – после заминки ответила женщина, и Карпов понял: лжет.

Спать он лег далеко за полночь. А перед этим снял со стен все картины Фазанова, отнес в сарай, убрал с глаз долой. Спал дурно. Ворочался, то трясся от холода, то обливался потом, и виделась ему разная дрянь: кровавые ручьи, похоронный звон, мертвые птицы стучали в окно клювами.

Проснулся с тяжелой головой. Выйдя во двор проветриться, обнаружил Моню на краю колодца. Кот смотрел вниз, склонив голову, разглядывая что-то.

– Моня! – заорал Карпов, сбегая со ступеней. – А ну уйди оттуда!

Словно услыхав некий сигнал, кот наклонился над дырой всем корпусом, будто его тянули туда, и упал бы, не подхвати его Карпов. Еле успел.

– Ах ты, дурень! Что ж ты делаешь, – испуганно шептал Карпов, неся кота в дом. Тот лежал у него на руках – тяжелый, как бревнышко, безучастный.

Заболел?

У Карпова было полно работы. Он был хорошим программистом, заказчики выстраивались в очередь, но сегодня ничего не шло в голову. Промаявшись полдня, Карпов сдался и решил поваляться с книжкой. Моня все это время был рядом, спал в кресле.

Когда он пропал, Карпов не заметил, обнаружил это вечером. Ленивое настроение сразу смыло: ближе кота у него никого не было. Мама давно умерла, отец жил с другой женщиной, отношения у них были прохладные, формальные, а Настя…

«Не надо сейчас про Настю!» – осадил себя Карпов, мечась по дому в поисках Мони. Того нигде не было. Как не было и в саду, и в сарае. Карпов заглянул во все углы, запрещая себе думать о колодце.

А что, если?.. Не может быть. Не может быть такого!

Карпов взял фонарь и посмотрел вглубь колодца. Черная маслянистая вода. Гладкая поверхность.

– Какого дьявола я не закрыл колодец? – обругал он себя.

Натащил