– Пусть твой Юра лучше тогда книжки пишет,– рассмеялся Виктор,– фантастические! Скорее уж в Америке будет править негр, чем у нас президент!

Я усмехнулся, но ничего не ответил.

– А я так считаю,– пробурчал Валера.– Совсем америкашки оборзели. Везде, по всему миру нос суют. Да и президент у них этот, Рональд Рейган – вообще из бывших актеров…

– Американцам и англичанам Советский Союз как кость в горле,– громко сказал я.– Капиталистам совсем не нужно, чтобы развивалось независимое и дружное государство, имеющее огромные природные ресурсы…

– А ты шаришь…– удивился Витя.

– Что, думаете будет третья мировая? – насторожился Валера.

Я покачал головой:

– Не будет войны. СССР и без войны раздробят и кинут под жернова истории…

Студенты замолчали, будто о чем-то задумались. А вскоре Виктор обернулся:

– Зря ты так думаешь, Серега. Никто и никогда не раздробит нашу великую страну. Скорее зубы обломают…

Мы проезжали по широкому мосту Волжскую ГЭС. Внизу, прямо под нами бурлила великая река Волга, омывая железобетонные шлюзы и смывая все неугомонным широким потоком. А я думал о том, что через несколько лет все мечты, чаяния и надежды советских людей также смоет бурлящим потоком и огромная Красная Империя расколется на маленькие независимые государства. Многим тяжело будет понять, что же это происходит со страной? а наглые прихватизаторы уже лихо начнут подминать под себя богатейшие природные ресурсы государства. План Даллеса через пятьдесят лет сработает. СССР распадется, как чайный сервиз, упавший на бетонный пол, а бывшие братья из союзных республик начнут яростно ненавидеть друг друга… Вместо красного кумача над страной на долгие годы зависнет зеленый призрак американского доллара, а такие понятия как честь, совесть и справедливость отодвинутся на второй план…

Вскоре мы подъехали к Великому монументу. Я вспомнил, что в первый раз на Мамаев Курган отец привез меня 9 Мая, еще в первом классе. Я все пытался расспросить, как же удалось построить такую гигантскую скульптуру Родину-Мать, вздымающую в небо исполинский меч. Отец немного задумался и сказал, что великая победа советского народа и должна была увековечиться великим и непревзойденным памятником.

Валера оставил нас у подножия Мамаева Кургана и умчался по личным делам. Мы с братом медленно поднялись по ступенькам, осматривая обелиски. Неторопливо прошли Пантеон Славы, мимо Вечного огня и застывших, как восковые фигуры, солдат, несущих Почетный караул. Отсюда, с высоты Кургана почти пол города оказалось видно как на ладони. Вдали виднелась широкая полоса Волги, а посередине реки величаво проплывал белоснежный красавец-пароход.

– Знаешь, Серега… когда сюда приезжаю, у меня всегда странное ощущение. Будто павшие воины с неба смотрят на нас. Представляешь, сколько здесь, в Сталинграде, народу полегло? Ведь ни одного уцелевшего дома фашисты не оставили. Весь город сравняли с землей, после войны его заново отстроили.

– Да. Обломали здесь зубы неукротимому фашистскому зверю.

– Я год назад стихи написал. Посвященные Сталинграду. Но никому их еще не читал, даже Лене…

– Прочитаешь?

– Ну, слушай.

Пехотный взвод зажали на рассвете

Колонны танковых армад.

А с Волги дул холодный ветер,

Сбивая эхо канонад.

И утром, в пыльной амбразуре,

Когда развеялся туман,

Лежал, сраженный вражьей пулей -

Седой, усатый капитан.

Еще дышал, и все стремился -

На бой поднять своих бойцов.

В руинах Сталинград дымился,

Под сенью белых облаков.

Сержант, совсем еще мальчишка,

С пушком над верхнею губой,

Шептал: «Ребята, здесь нам крышка,­

И тряс кудрявой головой.

Уйдем назад, уйдем за Волгу.

Я местный, знаю я места,

Здесь не продержимся мы долго –

Сдана и эта высота.

Уйдем, где пьяно пахнет хлебом,

А в пойме разлились луга,

Под солнечным и ясным небом –

Шумит камыш, стоят стога...

Привстал чуть капитан суровый,

Метнул на парня ясный взгляд:

Иди, сынок, где пахнет сдобой,

Не баламуть моих ребят.

К врагу мы будем ненавистны,

И станем биться до конца.

Как верные сыны Отчизны,

Пока стучат в груди сердца.

И враг падет, восстанет город.

Пускай пройдет немало лет,

Нам каждый камушек здесь дорог –

Земли для нас за Волгой нет...

Вдруг танк подъехал а амбразуре,

Вдавив родной землицы пядь,

И развернувши грозно дуло

Направил в дом последний залп…

Над Волгой осветилась вспышка,

Вплелась в алеющий рассвет,

И прошептал тогда мальчишка –

Земли для нас за Волгой нет...

– Отличные стихи, Виктор. Тебе нужно обязательно отнести их в районную газету.

– Не знаю,– пожал плечами брат,– может и отнесу… Знаешь, Серега… Я, если честно, и в педагогический-то пошел, чтобы зажигать огонек в сердцах подрастающего поколения. Ведь люди так устроены, что слишком рано все забывают. Кто знает, может пройдет еще лет тридцать и в народной памяти совсем забудется эта кровопролитная война.

– Не забудется…

Мы уже медленно спускались по ступенькам вниз, как брата неожиданно разоткровенничался:

– Когда отец маму и тебя с роддома привез, я во втором классе учился. Помню тебя дома развернули, а я застыл как вкопанный: такой крохотный, словно пупсик. А рот, казалось, у тебя вообще не закрывался, все время орал и к мамкиной титьке тянулся… Знаешь, как я сильно родителей к тебе первое время ревновал, что они все внимание только младшенькому уделяют, надышаться не могут. Я