– А може вы к нам пойде? – предложил Головня, слегка попридержав ладонь Свояка в своей руке. Обида была забыта. – Нам в отряд такие боевые хлопцы дюже как нужны!

– Это куда, в бандеровцы, что ли? – хмыкнул Свояк.

– В украинскую повстанческую армию, – поправил Головня. – Мы не любимо бьльшовикив, и вы их тоже терпеть не можете. Мы ценим таких людей, а когда большевиков выгоним, так заживем в незалежний Украини.

– Для этого сначала победить их нужно. Ты посмотри, какая у Советов техника! Нет, брат, у тебя свои расклады, а у нас свои. Нам вся эта политика без надобности. Тебе ведь нужно Украину от москалей да большевиков освобождать, а нам это ни к чему. У нас запросы небольшие. Нам бы деньжат легких срубить, да с марухой какой-нибудь весело время провести, да на койку с ней завалиться. А парень ты все-таки геройский оказался. Признаюсь, не ожидал… Ладно, почапали мы!

– Постой, если все-таки надумаете меня найти… Придете в Краховцы и спросите обо мне деда Трофима. Он охранником служит в сельсовете. Его все там знают. Высокий такой старик, благородний, замой и летом в казачьей папахе ходит. Мизинца у него на левой руке нет. В войну потеряв, когда за Австро-Венгрию воював с з царською Росиию. Скажете, що прийшли от Пивиня, он мене звяжет з вами.

– От какого еще Пивиня? – опешил Свояк.

– От меня.

– Это как же по-русски будет? Петух, что ли?

– Вси так, Петух. Меня все под ней знають.

– Ну ты даешь, парень, – невольно подивился Свояк. – Такой боевой хохол и такое позорное погоняло имеешь. И мы, стало быть, от петуха должны прийти? Петух за нас словечко замолвит?

Жиган неожиданно расхохотался:

– Послушай, как ты вообще живешь с таким погонялом? Ты его сам, что ли, себе выбрал?

– Сам, – несколько обескураженно протянул Свирид, удивленной столь бурной неодобрительной реакцией. – Я горжуся таким прозвищем. Петух буде новий день и кличе наших побратимив на борьбу с проклятими москалями. А ще он бъеться со своим противником до самой смерти. Вот так и ми будемо битися з ними. Или мы погибнем, или загинуть москали.

Жиган с Чиграшом громко расхохотались.

– А ну цыц! – громко прикрикнул Свояк на подельников. – Вижу, что ты в эту петушню еще и идеологию приплел. Только ведь мы по своим законам живем. Знаешь, кто у нас такие петухи? Это опущенные… Пидорасы по-другому. Их на зоне вместо баб используют. Нам с ними не то что здороваться, разговаривать западло! Если по сути, не в масть тебе это погоняло, ты бы его сменил, что ли… на какое-нибудь фартовое. Ладно, разбегаемся. Нам еще нужно где-то харчей раздобыть.

– Вы все-таки подумайте, – сказал Свирид Головня. – Вижу просто так рискуете, а будете ризиковать за идею.

– У каждого своя правда, брат, – философски заметил главарь. – Если буду в тех краях, так обязательно загляну, повидаемся.

Попрощавшись, Свояк уверенно сбежал по залесенному склону. За ним, не отставая ни на шаг, заторопились подельники. Затаившись за деревом, Свирид Головня видел, как уголовники спустились со склона. Некоторое время они стояли у подножия и о чем-то оживленно разговаривали (очевидно, решали, в какую сторону им двинуться), а потом уверенно зашагали через лес по направлению к ближайшему поселку.

Прячась в зарослях, Свирид пошел следом. Уголовники вели себя беспечно, за время пути даже ни разу не обернулись. Перед самым поселком остановились и, расположившись в теньке боярышника, наблюдали за жителями.

Свирид Головня, укрывшись в отдалении в зарослях орешника, посматривал за троицей. Они никуда не торопились, похоже, что разместились здесь надолго. Нарвав лапника и постелив на него тряпье, валявшееся в кустах, некоторое время дремали, а потом Свояк, что-то сказав своим подельникам, уверенным гренадерским широким шагом заторопился к поселку.

Стараясь не попасться Свояку на глаза, Головня вышел из леса и, держась на значительном расстоянии, направился за ним следом.

«Неужели ошибся? Пойдет на контакт с чекистами? – терзался в предположениях Головня. – От этих уголовников все что угодно можно ожидать. Ничего святого для них нет».

Свояк прошел через поселок и остановился неподалеку от здания сельсовета, на котором был закреплен красный флаг. Выкурил в отдалении папиросу, а потом повернул обратно. Сельсовет не богат, но деньги в нем водились: что-то нужно было купить, с кем-то расплатиться за приобретенные товары. Выходит, что уголовники решили взять кассу. На ближайшие несколько дней награбленного им хватит. Пропьют, прогуляют. А дальше что? Опять возьмутся за старое, пока не попадутся.

Еще километра полтора Свирид Головня неотступно следовал за Свояком и, убедившись, что уголовник ни с кем не встретился и возвращается на прежнее место, зашагал в свою сторону.

Глава 11

Докладная записка

Вечернее время суток наиболее благоприятно для написания отчетов. Запланированные дела закончены, суета как-то понемногу сходит на нет, совещаний в это время обычно не назначают, и остается время, чтобы разгрести на столе бумаги, заняться написанием докладных и прочитать отчеты.

А докладывать полковнику Михайлову было о чем.

В последнюю неделю в Станиславской области случился всплеск активности УПА. Украинские националисты успешно расширяли сферу своего влияния, и теперь под их контроль попадали районы, ранее симпатизировавшие советской власти. Действовали бандеровцы с показным устрашением – собирали всех жителей села и проводили казнь ослушавшегося, давая понять с ходу, что так поступят с каждым, кто будет служить москалям. Тактика запугивания уже давала свои плоды: желающих сотрудничать с советской властью находилось все меньше.

За последнюю неделю были расстреляны четыре председателя сельсовета. Все четверо были фронтовиками и коммунистами (в столь сложный период других на такие места не поставишь, тут кроме идейности должна быть незаурядная смелость), которых отозвали с фронта для укрепления советской власти на освобожденной территории.

С одним из них, капитаном войсковой разведки Захаром Шило, полковник Михайлов был знаком лично, в сороковом году он был его заместителем в Станиславской области, а годом позже был переведен во Львов. Захар встретил войну в погранотряде на границе с Германией, участвовал в сотнях боев, выходил победителем из самых суровых испытаний, а убит был в отчем доме бандеровцами. Полковник Михайлов лично возглавил расследование, но всё как обычно: никто ничего не видел. Причина их амнезии объяснялась весьма обыденно – стать следующей жертвой никто не желал…

Полковник Михайлов умостился за столом. Достал из папки чистый лист бумаги и аккуратным ученическим подчерком вывел:

«Заместителю начальника Управления контрразведки

Наркомата обороны товарищу Селивановскому Н. Н.

от начальника управления контрразведки

Станиславской области

полковника