Вышли из-за стола. Раскурили папиросы. Марыся стояла в сторонке, скрестив на груди красивые, слегка полноватые руки, не смела взглянуть на уходящего Свояка. Неожиданно приподняв голову, проговорила:

– А может, ты плохо шукал?

– Искал хорошо. А только лучше тебя мне все равно не найти.

Женщина смело подняла на него глаза и негромко произнесла:

– А ты заглядывай, не забывай.

– А ведь и загляну. – Но, посмотрев на Свирида, стоявшего в стороне и хмуро посматривающего куда-то за огород, произнес:

– Потопали мы, а то загостились.

Стараясь не стучать калиткой, по двое вышли из дома. Впереди вышагивал Свирид с Чиграшом, за ними – на некотором расстоянии – топали Свояк с Жиганом.

Прошли до конца улицы, оказавшейся в этот час пустынной. Только у одного из домов стоял крупный косматый пес и кофейными внимательными глазами смотрел на людей, шагавших в его сторону. Во взгляде ни настороженности, ни страха, лишь щенячье неприкрытое любопытство. Проводил долгим мудрым взором проходивших мимо и как-то очень деликатно помахал на прощание темно-рыжим мохнатым хвостом.

Далее дорога уводила вниз, где по одну сторону тянулся лес, а по другую стояла узкая кирха с черепичной островерхой крышей. Примыкал к ней пристрой со шпилем. Это было даже не строение, а самая настоящая соната из сочетаний кованого железа и кирпича. Под крышей большой колокол – вылитый в меди скрипичный ключ. В строении все было продумано – ни одной фальшивой ноты, – и каждый кирпичик лежит на своем месте.

Колокол неожиданно звонко ударил, разнося чистый камертонный звук по окрестности. Затем – еще раз, и еще. Начиналась заутреня, к которой неторопливо, хлопая калитками, сходилась пробудившаяся паства. В своем большинстве – старики.

Беглецы перешли на другую сторону, где извилисто начиналась кромка соснового леса, в которой их ожидала живительная прохлада. А далее – через сосны – стали подниматься на опушку. Прошло утомительных два часа, пока Свирид надумал сделать привал. Присел на поломанное дерево и сказал:

– Все! Далее ви сами пидете. Мени сюда, – махнул он куда-то в темно-зеленую глубину леса. – А вам краще йти до селища. Дале можна и в город, там таких як ви багато.

– А нам других не нужно, – усмехнулся Свояк. – У нас своя компания. Ты мне вот что скажи, где тут можно деньжатами разжиться? Так, чтобы без особых хлопот. Может, магазин какой-нибудь подскажешь или сельсовет. Куда ни плюнь, всюду деньги нужны: бирки[5] правильные справить, прикид подобрать путевый. Пожрать, закусить. Сам понимаешь!

В лесу было спокойно. Через сплетенные кроны деревьев, словно через тюремные решетки, было видно голубое безмятежное небо. Немного в сторонке – изрытая гусеницами поляна со смятой лопушистой травой, окаймленная березовым подлеском. С поломанными стеблями – инвалидами произрастали цветы, всюду валялись рваные бутоны. Сражение прокатилось и по ним. Они были пехотинцами в большой войне, пусть и не ходили в атаку, не кричали «ура», но всегда поднимались в рост, героически встречая смертельную опасность. Основательно побиты, но не побеждены, а их израненные корни уже давали новые побеги. Еще один полк несгибаемых солдат.

Война ушла дальше на запад, оставив после себя поломанную, покореженную технику. Замысловато-изломанная, она напоминала какое-то рукотворное художество неведомого всесильного мастера: стволы пулеметов изогнуты, лафеты с пушек сбиты; подзорными трубами торчали из земли стволы минометов, всматриваясь гневным оком в безмятежную голубизну неба.

– Тут багато е мест, де можна розжитися, – охотно отвечал Свирид Головня. – Можно в Никитинцы податися. Велике селище и багатий. Народ там зажиточний. Це на восток отсюда, – махнул он рукой в сторону разбитого орудия. – А можна и в Крихивци йти. Там пан один багатий жил.

Недобро хмыкнув, добавил:

– Тильки от його добра ничого боле не осталася. Але народ багатий. Магазинов багато. Можна – в Старий Лисець. Це уже на запад отсюда. При нимцях знатное селище було. Склады там були, магазини. Армийська частина стояла.

– Запомним… А базары есть где? – спросил Жиган.

– Базаров тут багато. Считай що в кожному селе. Але найбольший ринок – це в Станиславе. Зараз народ туди прибываеть. Багато з великими грошими.

– Переждем немного и в город пойдем. А сейчас нам перекусить немного нужно. Ты вот что еще скажи, где здесь у вас сельсоветы, почта?

– В Загвоздье есть почта, – охотно отозвался Головня.

– А деньги там есть? Одежонку путевую справить нужно, – сказал Свояк.

– Имеются. Хто телеграмму отправит, а хто письмо заказное отдаст.

– Кто охраняет почту?

– Один старий. Ще в империалистичну воював. Ружье едва держит.

– Знатная наколка, – согласился Свояк. – А еще что можешь вспомнить? Мы здесь как слепые котята, не знаем куда сунуться.

Немного подумав, уверенно произнес:

– В Волчинец иди. Там гроши всегда знайдеш. При коммунистах ще до войни там великий колхоз был. Багато жили. Кажен двор скотину держал. Сейчас тоже колхоз, недавно начальника назначили из вийськових. Вот он излишки и скупает.

– А деньги где держит? – по-деловому поинтересовался Свояк.

– В хате он живет бобылем на краю села. Вот и сейф там держит.

– Дай еще наколки.

– Между Криховцами и Драгомирцами рынок есть богатый. На большом поле. Вот туда крестьяне со всей округи фураж привозят, мясо всякое. Базар в выходные дни по несколько тысяч чоловик бываеть. Такий, що и не протолкнуться. Этот базар при поляках был, и при большевиках, и при нямцях. И сейчас там народу много. Села богатые, как селянина не тряси, а он все равно при себе что-нибудь оставит. А потом это на рынок свозит.

– Знатно, – довольно протянул Свояк. – А куда лучше не соваться? Сам понимаешь, чего в пекло лезть.

– В Угорниках большая вийсковая часть стоит. Склады. Охрана. Туда лучше не идти. На дороге КПП стоить. Чё они там охраняют, не знаю. Говорят, большое начальство туда наведывается. По дороге на Угрынов КПП. Краще его лесом обойти: проверяют всех, и машины, и пеших.

– Куда сейчас лучше идти? – озабоченно спросил Свояк.

– Лучше всего на Быстрицу, – заверил Свирид. – Там как-то поспокойнее буде. Народа трохи, из вийськових – тыловые части. А там, где тыловые частини, там и поживиться можна.

– Хороший расклад.

Жиган с Чиграшом сидели прямо на траве и, слушая разговор, молча смолили. Наслаждались выдавшимся покоем. Неизвестно, как там сложится завтра и будет ли оно вообще, но сейчас можно отдохнуть и, не заглядывая далеко вперед, просто покурить. Чего же встревать понапрасну? Пахан знает, что нужно делать. Необдуманных решений он не принимает. Чуйка у него что надо! Никогда еще не подводила. И здесь тоже не промахнется.

– Грамотно растолковал. Давай прощаться, держи краба, – произнес