Что сделал с ним этот камень?

Я наклонился и стал разглядывать — мумия из Мергена вышла или что-то похуже?

Ичин молчал, и я поднял на него глаза:

— Кто-нибудь знает точно, что это за камень? Откуда он?

— Никто, — покачал головой шаман. — Это чужое колдовство. Не из нашей земли. Есть только легенды о том, что эти камни даруют власть над людьми.

— А ещё чёрные камни называют «глазами колдунов»! — выпалил Истэчи. — В деревне Беле один парень нашёл такой камень на мёртвом охотнике! А потом он ночью убил жену и детей. И всё кричал, что он должен ехать к правителю Юри и стать главным над его воинами!

— Брось болтать! — перебил я приятеля.

Но барсы загалдели, подтверждая, что тоже слышали эту историю.

— Это было не в Беле, а в Архыте, — подтвердил Ыйген. — Я там слышал.

Он шагнул к телу Мергена, нагнулся и протянул руку к камню, но Ичин пнул труп, и кости рассыпались, погребая под собой амулет.

— Сожгите кости! — велел он.

— А камень? — жадно спросил Ыйген, облизывая губы.

— И камень! Не сгорит — так сбросьте его в пропасть вместе с углями и пеплом! Это чёрный камень колдунов терия Вердена убил Мергена!

Я посмотрел вверх, в безоблачное синее небо и обернулся к приятелю:

— Истэчи, как ты сказал: «Глаза колдунов»?

Горы вокруг были практически непроходимы для того, кто не знал тайных троп. Разглядеть, где мы прячемся, враг мог только с дрона. Или… через такой вот камень.

А что если амулеты специально внедряли именно с этой целью? Раздавали воинам и охотникам, чтобы следить потом за глупым врагом?

Ведь есть же у терия Вердена и шпионы, и группа влияния в здешних землях. Не дуром же он попёр на местного правителя.

Готовился, наверное, гад. Стратегию пилил.

— Сколько отсюда лёту до ставки терия Вердена? — быстро спросил я Ичина.

— Два дня, не меньше. Волки не смогут лететь по прямой, им придётся обогнуть вершину Теке.

— А драконы?

Ичин нахмурился и тоже посмотрел в небо. Горы здесь были старые, поросшие кедрами. Вряд ли настолько высокие, чтобы их совсем нельзя было перелететь.

— Уходим! — решил я и обвёл глазами напряжённые лица барсов. — Берите оружие и припасы! Быстрее. То, что нельзя унести с собой — нужно спрятать в лесу!

Молодёжь послушалась меня, побежала к аилам. Те, что постарше, замялись, поглядывая на Ичина.

Я выругался про себя. Понял, что нарушил субординацию, и надо как-то выкручиваться. А я даже не знал ещё, как тут положено обращаться к командиру отряда.

Ичин, однако, качнул головой в ответ на мой растерянный взгляд и скомандовал барсам:

— Быстрый сбор. Уходим на волчью тропу. Лишние припасы — снести в овраг!

И старшие тоже бросились к своим аилам.

Ичин посмотрел на меня вопросительно, покачал головой:

— Кто ты, воин?

Я пожал плечами: ну что я ему скажу? Что в меня вселился какой-нибудь местный дух?

Про Камая мне рассказывать не хотелось. Это была не моя тайна, а тех странных теней, что послали меня сюда. Да и доказать свою принадлежность к роду правителей я не смог бы ничем. Разве что меч княжича пришёлся мне аккурат по руке. Нужно ещё узнать, откуда он у Ичина.

— Нужно изобразить всё так, словно воины здесь, в лагере. Отдыхают, — сказал я вместо этого. — Разжечь костёр, чтобы он теплился потихоньку. Можно сделать пару чучел из одежды и палок, чтобы вроде как воины сидят у костра.

Ичин кивнул.

— Делай, Гэсар, — сказал он каким-то надорванным голосом. — Делай, как учат тебя твои духи. Я не знаю, кто ты, но ты не Кай. Но и не враг нам. Может, Тенгри послал тебя нам на помощь, а может, сам тёмный бог? Но без тебя демон, выращенный Мергеном, убил бы всех нас.

— А почему ты не остановил его? — спросил я, стараясь не форсировать интонаций, чтобы не звучало как обвинение. — Ты же шаман? Ведь было видно, что Мерген задумал какую-то смуту?

Ичин невесело усмехнулся и расстегнул наруч на левом запястье, уронив его к своим ногам.

Я увидел, что рука его перемотана заскорузлой от крови тряпкой.

Шаман стал разматывать её, хмурясь и кривя губы, и я тоже нахмурился. Рана на его руке была небольшая, вроде пореза. Но она почернела, и чернота расползалась от неё вверх почти до самого локтя.

Глава 18

Видит только Тенгри

Ичин быстро прикрыл рану тряпкой, чтобы не разглядели глазастые молодые барсы.

— Она разрастается, — сказал он негромко. — Ползёт по руке, как найманы терия Вердена по долине Эрлу. Я уже едва могу держать правой рукой меч.

— Вот же бля… во какое, — выругался я на автомате.

Ичин посмотрел с недоумением. Похоже, матерные слова я произносил не на местном языке.

А на каком? На родном, что ли?

Вот и Истэчи — так же удивлённо смотрел на меня, когда случайно вырывалось не самое приличное слово. И даже бормотал себе под нос — учил наизусть?

Шаман поднял с травы кожаный наруч. Надел. Спрятал рану.

— Это ничего, — сказал я. — Мы придумаем, как лечить. Раз есть такой яд или здешнее колдовство, то должно найтись и противоядие. Идём, Ичин, я помогу тебе собрать вещи и оружие.

Шаман удивлённо посмотрел на меня, словно ожидал чего-то другого. Но чем я ещё ему мог помочь? Я же не лекарь. Да и в магию эту всё ещё верю с трудом.

То есть, да, я дрался недавно с демоном. Прямо здесь, на поляне перед костром. Но вот прошло малое время, и я уже сам готов спорить с собою.

Вот если бы от демона остался демонический труп. Если бы Мерген истёк кровью, а не превратился в мумию.

Этот мир был всё ещё слишком похож на сон. Только никак не выходило проснуться.

— Идём-идём, — поторопил я шамана. — Мне-то собираться не нужно. Всё моё — с собой.

Я взвесил в руке меч. Покосился на Ичина — вдруг потребует оружие назад?

Тяжесть меча была так приятна для