Шрифт:
Закладка:
Что сделал с ним этот камень?
Я наклонился и стал разглядывать — мумия из Мергена вышла или что-то похуже?
Ичин молчал, и я поднял на него глаза:
— Кто-нибудь знает точно, что это за камень? Откуда он?
— Никто, — покачал головой шаман. — Это чужое колдовство. Не из нашей земли. Есть только легенды о том, что эти камни даруют власть над людьми.
— А ещё чёрные камни называют «глазами колдунов»! — выпалил Истэчи. — В деревне Беле один парень нашёл такой камень на мёртвом охотнике! А потом он ночью убил жену и детей. И всё кричал, что он должен ехать к правителю Юри и стать главным над его воинами!
— Брось болтать! — перебил я приятеля.
Но барсы загалдели, подтверждая, что тоже слышали эту историю.
— Это было не в Беле, а в Архыте, — подтвердил Ыйген. — Я там слышал.
Он шагнул к телу Мергена, нагнулся и протянул руку к камню, но Ичин пнул труп, и кости рассыпались, погребая под собой амулет.
— Сожгите кости! — велел он.
— А камень? — жадно спросил Ыйген, облизывая губы.
— И камень! Не сгорит — так сбросьте его в пропасть вместе с углями и пеплом! Это чёрный камень колдунов терия Вердена убил Мергена!
Я посмотрел вверх, в безоблачное синее небо и обернулся к приятелю:
— Истэчи, как ты сказал: «Глаза колдунов»?
Горы вокруг были практически непроходимы для того, кто не знал тайных троп. Разглядеть, где мы прячемся, враг мог только с дрона. Или… через такой вот камень.
А что если амулеты специально внедряли именно с этой целью? Раздавали воинам и охотникам, чтобы следить потом за глупым врагом?
Ведь есть же у терия Вердена и шпионы, и группа влияния в здешних землях. Не дуром же он попёр на местного правителя.
Готовился, наверное, гад. Стратегию пилил.
— Сколько отсюда лёту до ставки терия Вердена? — быстро спросил я Ичина.
— Два дня, не меньше. Волки не смогут лететь по прямой, им придётся обогнуть вершину Теке.
— А драконы?
Ичин нахмурился и тоже посмотрел в небо. Горы здесь были старые, поросшие кедрами. Вряд ли настолько высокие, чтобы их совсем нельзя было перелететь.
— Уходим! — решил я и обвёл глазами напряжённые лица барсов. — Берите оружие и припасы! Быстрее. То, что нельзя унести с собой — нужно спрятать в лесу!
Молодёжь послушалась меня, побежала к аилам. Те, что постарше, замялись, поглядывая на Ичина.
Я выругался про себя. Понял, что нарушил субординацию, и надо как-то выкручиваться. А я даже не знал ещё, как тут положено обращаться к командиру отряда.
Ичин, однако, качнул головой в ответ на мой растерянный взгляд и скомандовал барсам:
— Быстрый сбор. Уходим на волчью тропу. Лишние припасы — снести в овраг!
И старшие тоже бросились к своим аилам.
Ичин посмотрел на меня вопросительно, покачал головой:
— Кто ты, воин?
Я пожал плечами: ну что я ему скажу? Что в меня вселился какой-нибудь местный дух?
Про Камая мне рассказывать не хотелось. Это была не моя тайна, а тех странных теней, что послали меня сюда. Да и доказать свою принадлежность к роду правителей я не смог бы ничем. Разве что меч княжича пришёлся мне аккурат по руке. Нужно ещё узнать, откуда он у Ичина.
— Нужно изобразить всё так, словно воины здесь, в лагере. Отдыхают, — сказал я вместо этого. — Разжечь костёр, чтобы он теплился потихоньку. Можно сделать пару чучел из одежды и палок, чтобы вроде как воины сидят у костра.
Ичин кивнул.
— Делай, Гэсар, — сказал он каким-то надорванным голосом. — Делай, как учат тебя твои духи. Я не знаю, кто ты, но ты не Кай. Но и не враг нам. Может, Тенгри послал тебя нам на помощь, а может, сам тёмный бог? Но без тебя демон, выращенный Мергеном, убил бы всех нас.
— А почему ты не остановил его? — спросил я, стараясь не форсировать интонаций, чтобы не звучало как обвинение. — Ты же шаман? Ведь было видно, что Мерген задумал какую-то смуту?
Ичин невесело усмехнулся и расстегнул наруч на левом запястье, уронив его к своим ногам.
Я увидел, что рука его перемотана заскорузлой от крови тряпкой.
Шаман стал разматывать её, хмурясь и кривя губы, и я тоже нахмурился. Рана на его руке была небольшая, вроде пореза. Но она почернела, и чернота расползалась от неё вверх почти до самого локтя.
Глава 18
Видит только Тенгри
Ичин быстро прикрыл рану тряпкой, чтобы не разглядели глазастые молодые барсы.
— Она разрастается, — сказал он негромко. — Ползёт по руке, как найманы терия Вердена по долине Эрлу. Я уже едва могу держать правой рукой меч.
— Вот же бля… во какое, — выругался я на автомате.
Ичин посмотрел с недоумением. Похоже, матерные слова я произносил не на местном языке.
А на каком? На родном, что ли?
Вот и Истэчи — так же удивлённо смотрел на меня, когда случайно вырывалось не самое приличное слово. И даже бормотал себе под нос — учил наизусть?
Шаман поднял с травы кожаный наруч. Надел. Спрятал рану.
— Это ничего, — сказал я. — Мы придумаем, как лечить. Раз есть такой яд или здешнее колдовство, то должно найтись и противоядие. Идём, Ичин, я помогу тебе собрать вещи и оружие.
Шаман удивлённо посмотрел на меня, словно ожидал чего-то другого. Но чем я ещё ему мог помочь? Я же не лекарь. Да и в магию эту всё ещё верю с трудом.
То есть, да, я дрался недавно с демоном. Прямо здесь, на поляне перед костром. Но вот прошло малое время, и я уже сам готов спорить с собою.
Вот если бы от демона остался демонический труп. Если бы Мерген истёк кровью, а не превратился в мумию.
Этот мир был всё ещё слишком похож на сон. Только никак не выходило проснуться.
— Идём-идём, — поторопил я шамана. — Мне-то собираться не нужно. Всё моё — с собой.
Я взвесил в руке меч. Покосился на Ичина — вдруг потребует оружие назад?
Тяжесть меча была так приятна для
