но слышала, что говорили они на повышенных тонах. Я удивилась, твой отец всегда был человеком выдержанным, никогда не нервничал, даже когда ты маленьким делал глупости, он отчитывал тебя, не поднимая голос. Тогда я подумала, что это Эдуардо так громко говорит, но прислушалась и узнала голос твоего отца. Я была так поражена, что не осмеливалась выйти из кухни и даже не попрощалась с Эдуардо. Это было как раз перед их поездкой в Бразилию. И больше я никогда его не видела.

Мариза была взволнована воспоминаем об этой сцене, она суетилась вокруг стола, стирая рукой крошки со стола.

– Ты спросила папу?

– Ну, я ведь говорила тебе, что никогда не задавала ему вопросов по рабочим делам. Если у него было желание, он сам говорил со мной о них.

– Ну, а потом? – допытывался Пол.

– Пэр заметил, что я взволнована. Извинился, а потом сказал, что это имеет отношение к делам Кастроневесов, но я не особенно слушала объяснения, я, правда, уже не помню всех подробностей. Кажется, речь шла о том, что Эдуардо вскрыл коррупционные махинации в правительстве Бразилии, будто средства, выделенные богатыми американцами на поддержку сиротских приютов, которые патронировала Оливия, уводились и разворовывались членами правительства.

– А какое отношение это имело к папе? Почему Эдуардо обсуждал с ним свои дела?

– Понятия не имею. Я сказала тебе, что даже не уверена, что правильно все поняла.

– Пойду спрошу у папы, – сказал Пол, резко поднимаясь из-за стола.

– Пол, оставь его в покое, он ничего тебе не скажет, и ты хорошо это знаешь.

Пол уже был в саду, Мариза бросилась было следом за ним, но потом остановилась, не добежав до ворот. Там, перед огромным ливанским кедром, стоял Пэр. Он высоко задрал голову и показывал что-то пальцем на вершине дерева. Рядом с ним Пол что-то тихо и напряженно говорил ему, о чем-то спрашивал. Мариза их не слышала, но по выражению лица Пола и по тому, как он вдруг с отчаянием уронил голову на грудь, поняла, что не ошибается. Пэр действительно выпал из времени, утратив память о прошлом, а пространство мира сузилось у него до размера сада, он жил в настоящем, и его внимание привлекали только сиюминутные события, происходящие в природе. Пэр медленно опустил руку на плечо Пола, который беззвучно плакал.

10

Мобильник, оставленный в комнате, звонил беспрерывно все то время, что Пол разговаривал с матерью, так что он смог увидеть на экране пропущенные звонки с незнакомого номера только после полудня. Когда снова раздался звонок, он интуитивно почувствовал, что звонила Карла, она была настойчива, он поколебался, ответить ли ей, а потом нажал на соединение.

– Пол?

– Да, это я.

Он тут же узнал ее голос, а тон, с которым она произнесла его имя, сразу вывел его из состояния равновесия, которое он тщетно пытался обрести. Она была обеспокоена, даже возбуждена. И ждала, что он скажет дальше. Но Пол молчал.

– Это Карла… сожалею, что так вышло вчера вечером… надо увидеться, мне надо поговорить с тобой, не знаю, что со мной происходит с тех пор, как увидела тебя в «Кап-Ферра».

– Не понимаю, почему ты так относишься ко мне. Я не знаю, в чем виноват, – возразил Пол.

– Знаю, именно поэтому хочу поговорить с тобой. Ты должен понять, что для меня увидеть тебя было таким потрясением, я даже не знала, как себя вести.

Пол присел на подоконник и вздохнул:

– Послушай, двадцать лет я думал, что ты умерла. Я тоже, когда увидел тебя, вернее Лорен, испытал настоящий шок. Но это не оправдывает твое поведение, Карла, это еще меньше тебя извиняет.

– Знаю, и так не может больше продолжаться. Но это не телефонный разговор. Не могли бы мы увидеться в ресторанчике, где были вчера вечером? За эти двадцать лет столько важного произошло, и надо, чтобы ты знал об этом.

Полу показалось, что события понеслись так, как если бы он попал в поток ревущей реки, несущей его к неизвестному будущему, а прошлое встает заревом извергающегося вулкана, способного накрыть огненной лавой. Он замер от предчувствия новых откровений, способных сжечь все в пламени истины, но как остановить саму жизнь? Впервые за долгие годы место страха и безразличия занял холодный гнев. События влекли его вперед, так значит, надо смело следовать за ними.

– Согласен, встретимся в начале вечера… может быть, на этот раз ты сможешь закончить свой десерт, – с иронией сказал он.

– Я действительно сожалею о вчерашнем. Но я тут ни при чем.

Когда Пол прибыл в «Буйябес», он увидел Мартину, которая расставляла с подноса аперитивы на стол шумных и уже изрядно подвыпивших туристов, она сделала ему знак, указав на берег моря. Карла брела по берегу, у самой кромки воды, она склонялась над полоской мелких камешков и обрывков водорослей, нанесенных прибоем, и собирала ракушки, как маленькая девочка. Она складывала их в карманчик, сделанный из закатанного края вышитой блузки, обнажившей низ груди и живот. Она окончательно потеряла вид чопорной англичанки. Ее черные волосы были небрежно рассыпаны по спине, одета она была в простую полотняную юбку, отороченную лентой кружева. Издали Пол узнавал в ней ту девушку, которую любил в юности, и холодное бешенство и отчаяние, которое охватило его утром после неудавшегося разговора с отцом, мгновенно исчезло. Он разулся и босиком пошел к ней по воде. Какое-то время они стояли друг перед другом, пока один из них не осмелился заговорить. Карла, которая была намного ниже Пола, подняла голову. Она приоткрыла рот, но тут же испуганно его закрыла, ей показалось, что перед ней стоит совсем незнакомый ей человек. За прошедшие двадцать лет лицо молодой женщины сохранило общие характерные черты, которые формируются у девочек уже к тринадцати-четырнадцати годам. Только овал лица заострился и горькие складки появились в уголках губ, но она была узнаваема и все такая же притягательная. Напротив, Пол совершенно изменился. Когда она встретила его в пятнадцатилетнем возрасте, он еще не закончил расти, это был подросток хрупкого телосложения, с нежными чертами лица. Теперь же перед ней был взрослый мужчина, крепкий, широкоплечий, лицо которого с высокими скулами и широким, чуть раздвоенным подбородком выдавало его нордическое происхождение. Тем не менее она узнала его с первого взгляда. Теперь, приняв решение до конца быть откровенной с ним, она не скрывала, что он произвел на нее сильное впечатление, и перестала прятаться за своими театральными манерами. Прежняя Лорен умерла, и под взглядом