так и притягивают взгляд.

Сердце начинает учащенно биться, а дыхание сбивается.

— Тебе нужно быть рядом со мной.

— Нет, — усилием воли отстраняюсь от него, — мне нужно работать. Я…

Его губы вдруг накрывают мои, сливаясь в страстном поцелуе. Это произошло так внезапно, что от удивления я приоткрыла рот, чем начальник сразу же воспользовался, углубив поцелуй. Его рука не спеша скользит по моему телу, и ложится на выпирающую его часть, из-за чего с губ срывается стон. А его поцелуи переходят на шею, вызывая вихрь мурашек по всему телу.

Руки сами зарываются в его волосы, крепче прижимая к себе. Такое наслаждение полностью вытисняет все мысли из головы, заставляя сосредоточиться только на ощущениях, которые дарят его поцелуи, руки и член, что упирается мне в живот.

Если бы он продолжил, я бы не смогла отказаться, но Виктор резко отстраняется, держа меня на вытянутых руках. Его зрачки расширены, и дыхание сбито, а во взгляде виднеется голод. Как у него хватило сил остановиться?

— Ты едешь. Это не обсуждается.

Глава 27

— Мама опять звонила, — говорит сестра, когда я вечером возвращаюсь домой.

— Что хотела? — Безразлично спрашиваю я, снимая обувь.

— А ты как думаешь?!

Да тут и думать особо нечего. Опять наверно с соседкой встретилась, которая указала ей на то, как воспитывать свою дочь. И почему она слушает этот бред? Почему она способна слышать всех, кроме меня? У нее, правда, словно слух отключается, когда я ей что-то говорю. Зато мнение посторонних людей для мамы почему-то важнее. Конечно, какая-нибудь тетя Валя лучше знает, что необходимо ее дочери, нежели она сама!

— Хочет, чтобы уволилась и вернулась домой? — Прохожу в комнату и, открыв шкаф, присматриваю, чтобы из вещей взять с собой.

— Ага, — вздыхает сочувственно сестра, внимательно наблюдая за моими действиями.

Виктор не дал мне возможности отказаться. И как бы глупо это ни было, придется его сопровождать в поездку. Я видела, как сильно была удивлена Татьяна, когда я передавала ей список дел. Обычно начальник по командировкам разъезжал самостоятельно, то есть не то чтобы опытных сотрудников, вообще никого не брал. А вот меня ему захотелось. И, скорее всего, не только для рабочих моментов.

— А куда это ты собираешься? — Подозрительно смотрит на сумку, в которую я складываю вещи. Волнение в ее глазах наполняет сердце теплотой. Вот тот человек, который переживает за меня по-настоящему, которому я небезразлична. Как же хорошо, что в моей жизни есть сестра!

— Всего лишь трехдневная командировка.

— Уже? Почему так быстро? С кем? С начальником? Тебе же рано еще! О чем он только думает?! Катя, нет! Тебе нельзя ехать!

— Оля успокойся!

— Нет, я против! Ты еще не готова! Как ты собираешься работать? Там столько незнакомых людей будет. Чужой город. Не боишься раскрыть себя? Как в глаза начальнику смотреть будешь? А если он тебя уволит, когда заметит эту особенность? Хотя, знаешь, так даже лучше будет. Езжай! Дай ему только повод уволить тебя. И зачем я все это говорю?! Ты же все равно по-своему сделаешь…

Так она еще долго причитала. Пришлось успокаивать, раскрыв немного правды о наших отношениях с начальником. Она была сильно удивлена, когда узнала, что ему я могу смотреть в глаза. Как? Почему? Так и сыпались с нее вопросы. Да я и сама не знаю. Скорее всего, из-за доверия. Когда доверяешь человеку, не боишься презрительного осуждения, что может отразиться в его глазах. Когда проблема поглощает тебя полностью, ты не можешь сфокусироваться ни на чем другом. Не можешь думать ни о чем другом. В чужом взгляде я видела боль, отчаяние, безысходность, гнев, вину… Особенно сильная эмоция, которую я испытывала — это стыд. В первую очередь перед той женщиной и мальчиком. Как мне жаль, что все обернулось именно таким образом. Чувствовала себя ничтожеством, которое все осуждают. Как это делали мама, Кирилл, его жена, руководитель, даже соседки… Да много людей, которые слышали эту историю, качая головами, говорили «как она могла» «это же ужас» «такая никчемная, ничего не могла сделать» «из-за нее все погибли».

Не знаю, почему все решили взвалить ответственность на меня, но и мне так же передались их чувства и эмоции. Я корила себя за то, что могло бы быть по-другому. За каждую малейшую деталь того дня… Сестра единственная, кто оставался на моей стороне. Она неоднократно говорила, что это не моя вина, но я не верила ей, не могла. Ее там не было, она не видела ничего, так откуда ей знать, что я не виновата? Но стоило услышать эти слова от Виктора… Мне стало легче. Как будто все действительно сложилось не из-за меня. Одних людей мы слышим, а других слушаем. Почему?

— Ты точно будешь чувствовать себя нормально? — В сотый раз переспрашивает сестра.

— Да, — теперь я могу честно ответить на этот вопрос. Не то чтобы все проблемы были решены, но процесс заживления ран тронулся с мертвой точки. И все благодаря Виктору. И единственное, чем я могла бы ему действительно отплатить, это узнать о его сестре. Но как быть, если он и близко не хочет подпускать меня к Кириллу?!

В аэропорту нас встретила Елена, проводив к месту ожидания вылета, где уже был Галицкий. Небрежно откинувшись на спинку кресла, он читал что-то на планшете. Нас он удостоил таким же небрежным взглядом, что и его поза. Коротко поприветствовав, мужчина снова уставился в свой гаджет, перестав обращать на нас внимание. Несмотря на это, Елена отсела от своего руководителя как можно дальше, что не осталось незамеченным. Атмосфера у них, мягко говоря, напряженная. Чувствуется, как обоим неприятно находиться в обществе друг друга, но выбора у них нет, необходимо доделать работу до конца.

— Кто-нибудь хочет кофе? — Решила разрядить обстановку, потому что сидеть в этой тишине не очень комфортно.

Услышав пожелания, отправилась в соседнюю кофейню сделать заказ. В очереди передо мной стоял парнишка лет 12, спорил с мамой и просил купить ему телефон, на что она строго отвечала отказом, так как предыдущему телефону не было и недели, как он потерял его. Не стесняясь посторонних, она выговаривала ему за безответственность и не способность ценить дорогие вещи. Что в принципе правильно с одной стороны, но с другой, разве такой разговор не должен вестись в более подходящей обстановке, не на глазах у всех?! Все, кто стоял в очереди, с интересом наблюдали за происходящим, а мальчик так расстроился, что, выбегая из кофейни, резко врезался