могу причинить боль кому-то. Все это настолько ужасающе пугает, что просто хочется прекратить все. Я не нашла другого выхода, кроме как навредить себе. Поэтому повернув лезвие, быстро воткнула его в живот.

Почувствовав дикую боль, вместе с этим я испытала некое облегчение. Больше никто не будет заставлять меня делать ужасные вещи.

Я совершенно не жалела, что причинила себе вред, лишь то, что сделала это слишком поздно. Сознание постепенно начало покидать меня. Сквозь пелену в глазах, увидела, как рядом опустился Олег. Он убрал мои руки и вынул нож.

— Вот дура! — Сказал он, и замахнулся.

Испугавшись, я решила, что он хочет меня добить, крепко зажмурила глаза, и вдруг услышала глухой стук.

Олег упал на пол, из его шеи текла кровь.

— Как он посмел замахиваться на мою девушку! — Сказал Паша и тут же повернулся ко мне с улыбкой на губах. — Вау, смотри как много, даже у тебя есть! Отличная выйдет картина! — Тянет руки к моему животу, размазывая кровь на одежде.

Из последних сил отползаю назад, натыкаясь на холодную стену. Паша тянет ко мне руки, вымазанные в крови. В моей крови. На его лице восторг сменяется непониманием.

— Ты боишься? — Спрашивает с удивлением, но затем на губах расцветает улыбка. — Это же весело!

После этого я потеряла сознание.

***

Несколько минут мы сидели в тишине.

— Охренеть! — Это было первое, что сказал Витя, после рассказа. — Я в шоке.

— Очнулась я уже в больнице, — продолжаю, — рядом была Оля. Она сказала, что я была без сознания несколько дней из-за большой кровопотери. И врачи еле меня спасли.

В этот момент почувствовала, как Виктор крепко обнял меня, одну руку положив на живот, поглаживая с той стороны, где остался шрам.

— Спасибо, — сказал он, целуя меня в висок.

— За что?

— За то, что осталась жива.

Глава 24

— Как ты можешь так говорить?! — Встаю с дивана, нервно расхаживая перед ним взад и вперед.

— А почему я не могу?

Бросаю на него взгляд, но не вижу ни капли осуждения. Он немного напряжен, и в его взгляде есть беспокойство, но… Почему он не осуждает меня?

— Разве ты меня не презираешь?!

— За что? — Удивляется начальник. — Ты не сделала ничего плохого.

— Но из-за меня погибли люди!

— В этом нет твое й вины.

— Конечно, есть! Все это случилось из-за меня.

Он не внимательно слушал?!

— Тот человек, скорее всего, сошел с ума, как ты можешь быть к этому причастна?

— Я говорю не об этом, а о том, что я могла спасти этих людей, Олег говорил, если я убью Кирилла, то его жена и сын останутся живы. И он хотел их спасти, только я не смогла.

— И ты хочешь, чтобы я винил тебя в том, что ты не смогла убить человека?! Издеваешься?

Да, понимаю, как это звучит. Но тем не менее, если бы это я сделала, или навредила себе раньше, или увела друга из квартиры, или хоть что-нибудь, все могло закончиться по-другому. Я же ничем не смогла им помочь. Только навредила своим присутствием.

— Я… Просто я такая глупая. Если бы я не зашла тогда в лифт, не села в ту машину, если бы сразу убежала из квартиры…

— Прекрати! — Останавливает Виктор, — если бы ты не была такой доброй, возможно они не втянули тебя в такое. Хочешь и за это себя корить?!

— Доброй? Причем здесь моя доброта?

Витя наливает бокал вина, но я качаю головой.

— Тебя трясет, выпей, — настаивает мужчина.

Делаю маленький глоток, но он продолжает пристально смотреть, пока я не выпиваю половину, только после этого продолжает:

— Ты сказала, Павел назвал тебя своей девушкой. Вы с ним общались вне офиса?

— Не совсем. Мы никуда не ходили, но обычно вместе шли до стоянки. В офисе с ним никто особо не разговаривал, но мне было его жаль, поэтому иногда мы пили кофе вместе, и он рассказывал, что с ним происходило. Каждому нужен друг.

Все сотрудники шарахались от него, как от прокаженного. У него были периоды, когда он вел себя страннее, чем обычно: разговаривал сам с собой, или брал швабру и стучал в потолок… Но в основном был обычным парнем, которому не хватало внимания.

— Об этом я и говорю. Ты добрая и искренне проявляла заботу о нем. Но, видимо, этот человек принял твою доброту за нечто большее. Если бы не была такой, и относилась к нему как все люди, избегала, то все тоже могло быть по-другому.

— Наоборот, я корю себя за то, что не увидела перемены в нем. Он был хорошим человеком. Это Олег на него повлиял самым ужасным образом. Как я могла не заметить, что мой друг кардинально изменился?!

Разве после этого я могу считаться хорошим другом?! Все внимание я сконцентрировала на Олеге, боялась, что он может причинить Паше вред, но даже представить не могла, какой именно. Какая глупая, раз меня можно так легко одурачить…

— Катя, знаю, что ты мне не поверишь. Но хотя бы послушай — ты не виновата в том, как поступил твой друг. Он же не ребенок, ты не несешь ответственности за него и его поступки.

— Понимаю, но как близкий человек, все же должна была повлиять на него.

Витя только вздыхает, понимая, что меня не переубедить.

Я уже перестала маячить перед диваном, села на краешек, обдумывая его реакцию. Какая-то она уж слишком лояльная. Вроде я должна радоваться, а мне грустно. Он меня не понимает, не видит в произошедшем моей вины.

Я была готова к его гневу и осуждению, к тому, что он откажется от меня, потому что, на мой взгляд, это логичное и правильное поведение, но сейчас… Как мне реагировать? Я в смятение.

— Значит, — говорит Виктор, немного подумав, — Кирилл потерял свою семью. Он винит тебя?

В его голосе по отношению к мужчине больше не слышно вражды и агрессии, скорее сочувствие и настороженность. Теперь он лучше понимает поведение этого человека.

— Да.

— Он хочет отомстить? Разве ты не говорила, что он не опасен?! Почему он преследует тебя? Что намерен сделать?

Не знаю, замечает он это или нет, но, когда Витя спрашивал про мужчину, то неосознанно придвинулся ко мне, и положил руку на колено. Безусловная реакция, защитить значимого человека. На душе стало так приятно, от этого жеста.

— Не знаю точно. Думаю, он хочет, чтобы я закончила то, что меня принуждали сделать.

— Что? Убила его?!

Киваю.

— Но это только мое предположение.