щепетильна. Они, не сговариваясь, протиснулись в образовавшейся желоб и друг за другом поползли вниз. Обернувшись, Клара сняла-таки с себя куртку и прикрыла ей лаз. Возможно, парни не сразу сообразят обыскать пещеру, и не заметят лазейку. Тем более, что куртка так перепачкана, что ее от стены пещеры не отличишь.

В темноте ничего не было видно. Они ползли в полную неизвестность – Гюнтер впереди, Клара за ним. Подальше, только бы подальше от похитителей.

Камни были сырыми, значит, где-то внизу должна быть вода. Почему-то Гюнтер был уверен в том, что лаз ведет в безопасное место, и полз по скользким, грязным камням все быстрее и быстрее. Клара начала отставать:

– Гюнтер, подожди. Я уже колени до крови расцарапала, не успеваю за тобой.

– Здесь совсем мало воздуха, нам побыстрее нужно выбираться, иначе мы можем задохнуться. Я не шучу. Прибавь скорость, Цеткин, и вперед.

Прошло не меньше часа, прежде чем они заметили слабый просвет впереди и почувствовали, что воздуха прибавилось. Дышать было уже не так трудно, как вначале пути, значит, выход где-то рядом.

Глава вторая

Хельмут Штольц стоял у окна гостиничного номера, глядя, как капли дождя медленно стекают по стеклу. Пыльному, тусклому, давно немытому стеклу.

«Вот и жизнь моя пыльная да тусклая, – думал он, прислушиваясь, не позвонит ли телефон. – Сорок скоро, а живу до сих пор, как перекати-поле. Ни семьи, ни друзей. Одни хозяева да сообщники. А ведь я не дурак, совсем не дурак. Хорошее образование получил… И что?»

Штольц отошел от стекла, подошел к чемодану и выудил оттуда плоскую фляжку. Отхлебнув пару глотков, поморщился. Крепкий гавайский ром, конечно, не самый лучший напиток, но в дальней дороге лучшее средство от усталости и хандры. Особой усталости, впрочем, Хельмут не чувствовал, а вот хандра его крепко накрыла.

А ведь все так хорошо шло. И вдруг… Звонок от бывшего однокашника по Королевскому институту Великобритании выбил его из колеи. Прихрамывающий великовозрастный студент из России у многих подающих надежды юношей, приехавших в Англию учиться «делать бизнес», ничего, кроме ухмылки, не вызывал. В начале 90-х годов у русских было модно ездить в Англию учиться, теперь другие запросы – русские скупают на берегах Туманного Альбиона элитную недвижимость и именитые спортивные клубы, не до учебы как-то.

Хельмут – немец лишь наполовину, на другую половину русский. Именно эта русская составляющая личности Хельмута потянула его в Англию. Платить за него было некому, поэтому головастому и сообразительному парню пришлось немало постараться, чтобы получить грант на обучение в Англии. Прихрамывающий русский – серьезный, молчаливый, чем-то привлекший внимание Хельмута, – учился старательно, много времени проводил в библиотеке. Ни с кем особо он не общался, но к Хельмуту относился неплохо. Они приятельствовали, наверное, потому, что парень хорошо говорил по-русски и даже понимал юмор. У остальных с этим как-то не очень получалось. После Англии их пути не пересекались несколько лет. Хельмут и думать о нем забыл, пока не раздался этот треклятый телефонный звонок.

Хельмут отхлебнул из фляжки и завалился на скрипучую гостиничную кровать прямо в туфлях. Стоило только закрыть глаза, как воспоминания нахлынули на него тропическим ливнем…

Сначала он никак не мог сообразить, с кем говорит. По телефону звонивший представился мистером Ченом. Потом стал вспоминать Англию, рассказывать о таких незначительных маленьких проделках, знать о которых могли только люди из ближнего круга Штольца. Но среди знакомых Хельмута, обучающихся в Англии, было совсем немного русских. Конечно, он сразу вспомнил хромоногого студента и узнал его голос, но совершенно забыл его имя и фамилию. Признаться в этом Хельмуту было неловко, поэтому он старался обходиться в разговоре без обращений по имени. Тем более что вначале бывший студент представился совсем другим именем. Ну, если мистер Чен, так и славно, не нужно голову ломать, чтобы вспомнить настоящее имя.

Мистер Чен не стал долго ходить вокруг да около, сразу перешел к делу, объяснив Штольцу, чего от него хочет. Задание показалось Хельмуту бредовым, но обещанная оплата за его выполнение способна была сделать любую глупость выгодным коммерческим предложением. После согласия Хельмута выполнить его весьма странную просьбу, Чен сразу перевел задаток на банковский счет Штольца, окончательно развеяв последние сомнения.

Ах, если бы Хельмут знал, к чему приведет его необдуманное решение сотрудничать с Ченом, если бы знал…

Сначала начались проблемы с формированием группы университетских ученых, готовых поехать в Китай. Эта Клара еще ничего, но ее дружок Гюнтер таким подозрительным оказался. Все вынюхивал, выспрашивал. Чен как услышал, что одного из участников экспедиции зовут Гюнтером Зоммером, полчаса успокоиться не мог. Все смеялся, бедняга, как умалишенный да приговаривал: «Ну, надо же, ну и совпаденьице». Хельмут ничего расспрашивать не стал, что за «совпаденьице» такое, в России говорят, «меньше знаешь, крепче спишь».

Потом скряга Кацебовский заартачился, да так уперся, что его пришлось… в общем, успокоить пришлось. Как оказалось, навсегда. Но Хельмут не хотел, даже и не помышлял об убийстве, это просто его ребята перестарались. А все из-за какого-то глиняного обломка. Но Чен ругать за излишнее усердие не стал, выдал «премиальные». Вполне приличные. Хельмут только удивлялся, как легко Чен расстается с деньгами. Неужели какой-то глиняный черепок дороже денег и человеческих жизней?

Хельмут более всего беспокоился о том, что же делают ребята с Кларой и Гюнтером, которых тайно вывезли из отеля к месту предполагаемых раскопок у так называемой «Дырявой горы». Он обещал приехать на следующий день после похищения, в пятницу, и передать Хельмуту и помощникам деньги