— Поздравляю, дорогой. Завидую белой завистью, ибо сам почти не сплю. Ну что, готов выслушать новости или будешь продолжать спать?

— Конечно готов, Яша, хорош прикалываться. Рассказывай уже, что там у тебя?

— В общем, с тебя магарыч, Паша. Короче, погибшая учительница частенько бывала у нас в области, прямо таки с завидной регулярностью. А началось всё примерно полгода назад, когда её выдвинули от района, как лучшего работника и поощрили грамотой и ценным подарком.

— Погоди, кажется я даже знаю, кто именно её награждал. Заместитель главы города по вопросам просвещения и культурного развития, Николай Богачёв, бывший односельчанин и коллега, к которому у неё когда-то были чувства, верно?

— Точно, старая любовь не ржавеет. Ну у тебя и чуйка, Павлуша. Ты не только точно назвал фамилию человека, с кем плотно общалась погибшая, но и его должность.

— А как иначе? Чуйка она либо есть, либо нет, сам знаешь.

— Это да, угораздило же тебя в который раз вляпаться в непростого человека, нет бы списать всё на несчастный случай? Эх, Паша, Паша, ничему тебя жизнь не учит.

— И не говори, Яша. С тебя пример беру.

— Не боишься снова связываться с сильными мира сего? Однажды тебя это сильно подвело.

— Нет, Яшенька, не боюсь. Да и не те нынче времена. Кстати сказать, этот Николай Богачёв как раз один из тех влиятельных лиц, кого обвиняли в том групповом изнасиловании. Их счастье, что девушке уже исполнилось 18, к тому же она забрала заявление, видать получила нехилые отступные. Я пробовал вывести всех на чистую воду, но начальство меня не поддержало, а приказало заткнуться и не клеветать на уважаемых людей.

— Да помню я твою вынужденную ссылку, под предлогом нехватки кадров на местах. Может вернёшься? Нам тебя очень не хватает.

— Нет, мне и в районе неплохо. Как говорится, на своём месте я хоть маленький, но князёк. К тому же Светка моя привыкла к новому месту и вряд ли захочет назад.

— Всё с тобой ясно, Паша. Ну, на нет и суда нет. Тогда просто заезжай в гости, посидим за рюмкой чая, вспомним былое.

— Нет уж, лучше ты к нам, Светик будет очень рада тебя видеть.

— Хорошо, Паша, как-нибудь заскочу.

— Так, с этим разобрались. А что скажешь по поводу офицера? Что он за человек? Можно с таким идти в разведку?

— Тут всё ровно, перед законом чист, как слеза. К тому же побывал в горячих точках, имеет заслуженные награды. С бывшей женой расстался по-мужски, хоть и гульнула она от него, но не стал устраивать сцен, или разыгрывать оскорблённую добродетель, ушёл с одним чемоданом. Помогает сыну материально, живёт один. Недавно пошёл на повышение, переводом в столицу.

— Вот и славно, значит за Фаю я могу быть спокоен.

— Это ты про какую Фаю? Жену Богачёва?

— Для меня она прежде всего добрая женщина и хороший человек.

— Так, Павлуша, надеюсь ты не забыл, что женат?

— Ага, забудешь тут. С моей Светкой не забалуешь, сам знаешь.

— Это да, она у тебя боевая, передавай ей большой привет.

— Обязательно передам, Яков Лаврентич. Звони, не пропадай.

— Это кто бы говорил, Павел Афанасьевич? Сам годами не даёшь о себе знать.

— Ну ладно, не ворчи. Спасибо тебе за помощь, Яша.

— Было бы за что. К тому же, ты и без меня уже обо всём знал.

— Это были всего лишь мои догадки и предположения, а их, как известно, к делу не пришьёшь. А теперь я знаю наверняка, что за фрукт наследил в этом деле. К тому же, он имел наглость приехать, якобы с целью оказать посильное содействие следствию. Преступник всегда возвращается на место преступления.

— Ты прав, Паша. В момент своей смерти учительница была не одна. Телефон, принадлежавший Богачёву, был зафиксирован рядом с телефоном жертвы. Уж не знаю, что там между ними могло произойти, с этим тебе ещё предстоит разобраться.

— Разберусь, не сомневайся, прямо сейчас отправлюсь к этому кадру. Он мне ответит за всё разом. Ладно, бывай, Яков.

— Держи меня в курсе событий, до связи, Паша.

После разговора, следователь пошёл в комнату Ильи, намереваясь его разбудить, но тот уже давно был на ногах, так же, как и баба Шура. Оба сидели в смежной комнате и чаёвничали.

— Всем доброе утро.

— Доброе утро, Павел Афанасьевич. Ты уже умылся?

— Нет ещё, только встал.

— Сходи умойся и присаживайся, отведай оладушков. Я только что напекла, смотри какие румяные, прямо с пылу, с жару.

— Непременно, Александра Захаровна. Только чуть позже, дела не ждут.

— Батюшки святы, да какие могут быть дела, не жрамши?

— Ничего, успею ещё, баб Шура. Илья, ты тоже давай закругляйся, нужна твоя помощь, поедем вместе на задержание, по дороге ещё заскочим за Лукичём. Дело дошло до финальной точки, даст Бог, уже сегодня сможешь ехать на все четыре стороны.

— Понял, я готов, тогда жду тебя возле машины.

Баба Шура изнывала от любопытства. Так нечестно, быть в гуще событий и ничегошеньки не знать? Её так и подмывало напроситься на это самое задержание, но следователь уже вышел из комнаты, а Илья ровным счётом ничего не решал.

Заметно погрустнев, Александра Захаровна вышла за ворота, чтобы проводить квартирантов. Когда те уехали, она всё же не удержалась и зашла к ближайшей соседке, умудрявшейся всегда и обо всём знать больше неё.

Баба Шура заговорщически поведала, что в её хате развёрнут целый штаб по поимке преступника. Сама ещё толком ничего не зная, она делала глубокомысленное лицо и вращала глазами, в ответ соседка лишь вздыхала с завистью. Наконец-то удалось заткнуть её за пояс.

Лукич хоть и давно встал, но всё ещё ходил по избе, лениво почёсываясь. Но стоило только Павлу Афанасьевичу появиться, быстро собрался и был готов ехать куда угодно. Правда услыхав, кого именно им предстоит задержать, очень удивился.

— Неужто, Колька Богачёв и есть тот супостат? Не зря вчера Зинаида притаранила свою писульку, где тоже говорит о позднем визите таинственного гостя в дом учительницы. А ведь он как раз в это время сидел у меня и в ус не дул, вот ведь мерзавец.

— Не понял, то есть, он видел, как тётка Фаины принесла письмо и знает, что она свидетель?

— Выходит, что знает.

— Ты зачитывал ему письмо вслух?

— Нет, не зачитывал, но я переспросил у Зинки имя того посетителя, она в ответ лишь плечами пожала.

— Так, Лукич, похоже, по твоей вине, у нас намечается новая жертва. Молись, чтобы с ней