– Что это за хрень?– Я ослабила хватку, чувствуя, как Войн начинает глубоко дышать, справляясь с болью.– Это точно лекарство?

– Временное.– Сплюнув кляп на землю, пробормотал Войн.– Слезь с меня.

Я пересела на песок, вытирая ладонь о халат. На ткани тут же появились коричневые разводы. Плохо – не отстирается.

– Что теперь?

– Огонь.– Войн тяжело сел, баюкая раненую руку. Кровь больше не шла, но стопроцентной уверенности у меня не было: в пещере было слишком темно.– Поставь хворост так, будто строишь шалаш.

– Это я могу.– Я взялась за работу с оxотой – все лучше, чем смoтреть на бледного от потери крови и перенесенной боли оборотня.

– Внутрь положи сухой мох и щепки. Молодец. Теперь высекай искру.

– Чем?– Я огляделась.– Спичек нет.

Оборотень нахмурился и кивнул на меч.

– Два лезвия есть.

– О,– я схватила Коготь и нож Лари.– И что теперь?

– Поднеси как можно ближе к костру и ударь друг об друга.

Я сидела в темной пещере, в одной руке держала меч, в другой – мясницкий нож. Рядом валялся полуголый раненый красавец-мужчина и учил разжигать костер при помощи щепок и клинков.

– Я будто троглодитка какая-то.– Пробормотала , примериваясь к стали.– Χорошо хоть мамонта не надо жарить.

– От кабана я бы не отказался.– Угрюмо вставил Войн.– Раны заживают лучше, если есть подпитка извне.

– Подпитка?– Я провела ножом по лезвию Когтя, с удовлетворением увидев сноп искр. Чтобы поджечь мох их не хватило, но то, что я смогла добыть из стали огонь, воодушевило.– Как у вампиров?

– Вампиры – миф.– Снова нахмурился оборотень.– Я тебе это уже говорил.

– Тогда откуда ты про них знаешь?– Осторожно подула на крошечные искорки, разжигая пламя.– Давай, давай, гори.

– Слышал страшилки в детстве.

– Если есть оборотни,тo и вампиры обязаны быть. Правило такое. Два вида, как кошка с собакой – вечные враги. Ура!

Робкие языки пламени облизали мoх и перекинулись на хворост. В лицо тут же пахнуло теплым воздухом и приятным ароматом дров.

– Может, в твоем мире они и водятся, а в моeм....

– Да в любом.– Я пожала плечами.– Нужно быть гибким, всегда допускать возможность невероятного.

– Зачем?

– Чтобы, если столкнешься с этим, не сойти с ума.

– Это как если бы ты, засыпая, попадала в чужой мир? И как,ты допускаешь возможность, что это правда?– Прищурился Войн и продолжил с самым серьезным выражением лица.– Помни, ты должна быть гибкой.

Я состроила рожицу и показала оборотню язык. Οн прав – легко убеждать кого-то в отсутствии проблемы, пока она не коснется тебя.

– Я так и думал.– Пробормотал он.– Нам нужно что-то решать, Вар-рвара,и быстро.

– Что именно?– Я подкинула ветоқ в огонь, наблюдая, как жадно костер принимает новую жертву.– Тебе нужно смыть грязь и вернуться домой. Не думаю, что ты мне присн… что я появлюсь еще раз. Наркоз уже вышел. Дома куча дел, да и работа ждет. Мне будет не до тебя.

– Появишься.– С непонятной для меня убежденностью отозвался Войн.– К Низкиничу я вернуться не могу – маги уже там, идти в болота тоже не вариант – Галия нас поджидает или еще хуже – ищет. К людям нельзя, я в розыске. Ума не приложу, что делать.

– Стая?– Я пожала плечами.– Разве они тебя не защитят?

– Меня?– Войн грустно рассмеялся.– Защита нужна тебе, женщина. И нет, не защитят. Я изгнан.

– Но должно же быть место, про которое никто не знает? Где есть друзья, родня, или, на худой конец, хотя бы нет врагов?

Войн задумался, поглядывая на меня из-под бровей, провел здоровой рукой по волосам, убирая их со лба, поморщился, задев порванное в схватке ухо.

– Есть.– Наконец выдавил он.– Но… там все сложно. И мне не хочется туда возвращаться.

– Тогда ищи другое место. Пойми, мне ничего не угрожает. Кто-то попробует меня убить – я проснусь, не попробует – наступит утро,и все равно проснусь. Мимо палаты пройдет медсестра, я услышу шаги и…

– Проснусь, я понял.– Оборотень посмотрел на меня и прикусил нижнюю губу.– Прятаться бесполезно – нас выследят. Надо узнать о тебе как можно больше и отталкиваться от этих знаний.

– Тебе рассказать про свою жизнь?– Я улыбнулась.– Все равно половины не поймешь.

– Узнать про Иных, Вар-рвара.– Терпеливо объяснил Войн.– К Галии мы обратиться не можем. Нужен другой источник.

– А если ничего не делать?

– Это как?

– Забудь про меня, живи своей жизнью. Рано или поздно я перестану приходить,и все встанет на свои места.

Оборотень рассмеялся и тут же поморщился, сжимая предплечье. Видимо, рана болела сильнее, чем он пытался показать.

– Я твой Якорь и ничего уже не будет прежним. Все изменилось. Если ты не против, я буду делать то, что считаю нужным.

Я пожала плечами. Делай! Если тебе больше заняться нечем.

Уютный теплый свет костра освещал пещеру. По стенам носились тени, рисуя на камнях дрожащие картины. Я сидела, вытянув ноги к огню, и иногда поглядывала на Война. Оборотень думал, кусая губы, и хмурился, как злобный сенбернар. Он редко улыбался, будто постоянно был настороже. Наверно,тяжело так жить – ежеминутно ждать нападения. Толком не поспишь, не отдохнешь, не расслабишься.

Я видела, как Войн покачнулся, будто на секунду потерял сознание, и снова уставился на огонь. Предлагать ему отдых было неразумно, проще подождать – он не спал несколько суток, был ранен и измотан – сам вырубится.

– Я живу в большом городе.– Зачем-то пробормотала я, стараясь, что бы голос звучал тихо и монотонно.– Высокие кирпичные дома выше деревьев, широкие дороги, покрытые твердым гладким камнем. По ним ездят телеги без лошадей на резиновых колесах.

Оборотень нахмурился, прислушиваясь к моим словам, но перебивать не спешил.

– В городе течет широкая река, мңого каналов. Летом по ним плавают большие лодки и можно пoкататься, посмотреть на дворцы и старинные дома. Я живу на окраине города: тихий район, зеленый. Есть парки и скверы.