И всё ж мы встретим этот тяжкий час.

Как Вы учили, – рук не покладая.

И наш железный Сталинский Цека,

Которому народ Вы поручили,

К победе Коммунизма на века

Нас поведёт вперёд, —

Как Вы учили!

Для проведения показательной порки, чтобы другим впредь неповадно было воспевать вождя, новый руководитель страны Хрущёв выбрал знаковые фигуры – Фадеева и Пастернака.

Александр Александрович Фадеев, один из символов советской литературы, был не только талантливым писателем, журналистом, во время войны военным корреспондентом, но и общественным деятелем – долгие годы стоял во главе Союза писателей СССР, комитета по Сталинским премиям, активно участвовал в Движении сторонников мира, в его руководящем органе, Всемирном конгрессе. Был депутатом Верховного Совета СССР, членом, а после ХХ съезда кандидатом в члены ЦК КПСС.

Он родился в 1901 году в городе Кимры Тверской губернии в семье фельдшеров, профессиональных революционеров. Его отец в юности увлекся революционными идеями, из-за этого попадал в поле зрения властей и был вынужден постоянно скрываться и менять место жительства.

Раннее детство Фадеев провел в Вильно, затем в Уфе. Большая часть детства и юности связана с Дальним Востоком, с Южно-Уссурийским краем, куда родители переселились в 1908 году.

Сблизившись с большевиками, он включился в революционную деятельность. Участвовал в партизанском движении против Колчака и войск интервентов и в 1918 году стал коммунистом-большевиком.

Фадеев стойко переносил все трудности лесной партизанской жизни, своими глазами видел кровавые расправы, которые чинили белогвардейцы.

Его двоюродного брата Всеволода Сибирцева вместе с другими революционерами, Сергеем Лазо и Алексеем Луцким, схватили японцы и передали белогвардейцам, которые заживо сожгли их в топке паровоза.

В 1920 году в составе партизанского отряда в бою с японцами Фадеев был тяжело ранен и бойцы по болотам, по пояс в ледяной воде вынесли его из окружения. В 1921 году как делегат Х съезда РКП(б) Фадеев принимал участие в подавлении Кронштадтского восстания, при этом получил второе ранение. После лечения, демобилизации и краткой учёбы в горной академии Фадеев остался в Москве. В 1927 году вышел в свет его роман «Разгром», который сразу получил мировую известность и был издан во многих странах, в том числе в Китае и в США.

В середине февраля 1943 года, после освобождения Краснодона советскими войсками, из шурфа находившейся неподалёку от города шахты № 5 было извлечено несколько десятков трупов замученных фашистами подростков, состоявших в период оккупации в подпольной организации «Молодая гвардия».

Работая в ЦК ВЛКСМ в годы войны, Адресат, к которому были обращены приведённые выше письма Светланы, инициировал и возглавил работу по изучению жизни советской молодёжи на захваченных врагом территориях. Письма о героической борьбе против немецко-фашистских захватчиков приходили в ЦК комсомола от юношей и девушек из многих мест, находившихся под оккупацией врага. Бывшие школьники объединялись в боевые антифашистские комсомольско-молодёжные организации, которые имелись в каждой оккупированной области. Потом эти документы Адресат систематизировал и передал писателю А.А. Фадееву, который на их основе создал бессмертный роман «Молодая гвардия».

Роман был отмечен Сталинской премией первой степени, издан более чем на тридцати языках и стал известен всему миру.

Кроме «Молодой гвардии», Фадеев написал «Разгром», «Последний из Удэге», на которых выросло не одно поколение советских людей. «Молодая гвардия» была включена в школьные программы. Теперь эта великая книга заменена на «Архипелаг ГУЛАГ» предателя Солженицына. Перефразируя Цицерона, можно лишь сказать: «Какие времена, такие и нравы».

В нынешние времена, времена издевательства над советским прошлым, это неудивительно: страну захлестнуло насилие, примитивизм мышления, поголовная дебилизация молодёжи, которой, к сожалению, не суждено после промывания мозгов лживыми «трудами» солженицыных стать молодогвардейцами.

В 1946 году А. Фадеев писал в редакцию чешской газеты «Млада фронта»: «Поскольку такая молодёжь не выдумана мною, а действительно существует, её смело можно назвать надеждой человечества». И подчёркивал, что черты характера этих молодых «выглядят особенно величественно в свете того, что империализм обесчеловечивает, стандартизирует, развращает молодёжь, превращая её в своих рабов и слуг, прививая ей звериные инстинкты, зоологический индивидуализм и самый низкий карьеризм…»[64] Как будто это написано сегодня!

Александр Фадеев покончил с собой (?) 13 мая 1956 года, через три месяца с начала ХХ съезда КПСС. Его смерть в некрологе объяснили так: «В последние годы А.А. Фадеев страдал тяжёлым прогрессирующим недугом – алкоголизмом, который привел к ослаблению его творческой деятельности… В состоянии тяжелой депрессии, вызванной очередным приступом, Фадеев покончил жизнь самоубийством».

Хрущёв, с которым не мог быть не согласован текст некролога, продолжал лгать: «…во время репрессий, возглавляя Союз писателей СССР, Фадеев поддерживал линию на репрессии. И летели головы ни в чём не повинных литераторов. Достаточно было кому-нибудь написать, что в магазине продают плохую картошку, и это расценивалось уже как антисоветчина… Трагедия Фадеева как человека объясняет его самоубийство. Оставаясь человеком умным и тонкой души, он после того, как разоблачили Сталина… не смог простить себе своего отступничества от правды… Он изжил себя и к тому же боялся встретиться лицом к лицу с теми писателями, которых он помогал Сталину загонять в лагеря, а некоторые вернулись потом восвояси…»

Что касается слов «ни в чём не повинных литераторов», то можно привести пример Михаила Кольцова и Всеволода Мейерхольда.

«Демократическая» пресса вылепила из них – фигур, по-настоящему крупных и заслуженно популярных, – святых великомучеников. Но при внимательном рассмотрении фактов становится зримой и другая сторона.

Кольцов, уличённый руководителем интербригад Андре Марти в связях с испанскими троцкистами, после месяца молчания стал давать показания на подругу Маяковского Лилю Брик, её мужа Осипа и сестру (жену Арагона) Эльзу Триоле, на пушкиниста Зильберштейна, писателей Вишневского, Ставского, Пастернака, Эренбурга, Бабеля, Евгения Петрова, Кирсанова, Алексея Толстого, на кинорежиссёра Кармена, артистов Сац, Берсенёва и Гиацинтову, дипломатов Литвинова, Майского и Потёмкина, на ряд военных, даже на собственную жену Марию Остен[65].

Похоже вёл себя и Мейерхольд. На допросах он говорил о своём «антисоветском влиянии» и о якобы близких настроениях Эйзенштейна, Охлопкова, Дикого, Гарина, Олеши, Пастернака, Шостаковича, Шебалина, Сейфуллиной, Кирсанова, Всеволода Иванова, Эренбурга и других. Правда, потом Всеволод Эмильевич от этих наветов отказался[66], они не помешали перечисленным деятелям внести свой вклад в золотой фонд советской культуры.

Как читатель уже знает, «доклад» на ХХ съезде был продуманной акцией Запада, а «докладчик» Хрущёв – лишь куклой в его руках. Такой же, как и доклад, ложью смердят его воспоминания, отредактированные американцами.

Не преминул он облить грязью и повесить на Фадеева ярлык алкоголика в отместку за то, что писатель публично напомнил ему, что он бывший троцкист. Мстительный Никита этого Фадееву, конечно, не простил и не преминул в некрологе сообщить всей стране о мнимом запое: по свидетельству людей, общавшихся с Фадеевым, в