честно: оно не доставляет мне никакой радости. Мне плевать на искусство стрельбы и на спорт. Я попробовала стрелять из нескольких моделей пистолетов – «Глока», который мне совершенно не понравился, «ЗИГ-Зауэра», который мне понравился, но я не могла его себе позволить, а потом выбрала идеально подходящую мне «Беретту». Стрельба для меня – заученное действие, такое же безрадостное, как наблюдение за полками с товаром на работе. Независимо от того, разбираю ли я документы в два часа, или дырявлю постеры в шесть вечера – по ощущениям все одно и то же.

У меня были тяжелые ночи.

Трудные недели.

Если честно, то все три месяца оказались просто ужасными.

Но каждую минуту во мне все больше нарастала уверенность, что этот незнакомец, который звонил моей семье, этот капрал Раймонд Райсевик, как-то связан со смертью Кэмбри. Я поняла это по сообщению. По его голосу. Каким-то образом я это знала. С каждым днем уверенности во мне было все больше. По этой причине я утром вылезала из постели, выпивала термос черного кофе и отрабатывала выстрелы в ванной напротив зеркала. Так мне казалось, будто напротив стоит Кэмбри и меня подбадривает: не останавливайся. Только благодаря этому я и держалась: моя сестра не покончила жизнь самоубийством, ее кто-то убил. И с каждым выстрелом, с каждой пробитой в игральной карте дырой, каждым щелчком бойка ударника по холостому капсюлю я ожесточала себя, чтобы справиться с этим ублюдком.

Ради Кэмбри.

Я не могу в достаточной мере подчеркнуть важность для меня хоть какого-то занятия. Даже такого. Если бы я не начала этот крестовый поход, я не знаю, что делала бы. Может, начала бы охотиться за призраками? Рисовать?

Но все равно в тяжелые ночи, когда слышится шум проносящихся поездов, а простыни промокают от пота и прилипают к телу и я не могу заснуть, самое худшее, что я могу представить себе – это поездка в Монтану… во время которой я пойму, что ошиблась. Что этот несчастный старина Райсевик, возможно, прямо в эту минуту выписывающий кому-то штраф за превышение скорости, – нормальный, богобоязненный парень, а не монстр, скрывающийся под человеческим обличьем, которого я себе вообразила. А Кэмбри на самом деле приехала на этот богом забытый мост, оставила машину с пустым бензобаком и перемахнула через ограждения моста, чтобы умереть, а ее атомы присоединились к бессмысленной вселенной мертвых звезд.

Иногда эти мысли по ночам меня пугают. Не дают заснуть.

Да, я могу ошибаться.

В глубине души я уверена, что права, и эта уверенность непоколебима. Но на самом деле я не узнаю правду до завтрашнего дня. Когда столкнусь с ним лицом к лицу. Когда буду стоять на том самом мосту, с которого предположительно спрыгнула Кэмбри.

Я не отправлюсь на эту встречу без оружия. Он меня недооценит – в особенности вначале, когда я появлюсь со смехотворно устаревшим кассетным магнитофоном фирмы «Шубокс», а я его точно не буду недооценивать. Если я права, то этот человек обладает компетентностью полицейского и яростностью преступника. Я буду благодарна своей «Беретте» и каждой минуте тренировок, после которых из моих пальцев текла кровь.

Все эти разговоры об оружии не для хвастовства. Теперь я уважаемый стрелок, но никакой официальной подготовки я не проходила. Я никогда не участвовала в перестрелке. Я не знаю приемов джиу-джитсу или чего-то подобного. Шарлиз Терон из «Взрывной блондинки» расправилась бы со мной очень быстро. Но в самые отчаянные минуты всегда пытаешься найти того, на ком можно выплеснуть свою ярость. В таком случае мне, наверное, повезло: я нашла жертву, и она оказалась не мифическим существом, а очень реальным человеком.

Кэмбри, я обещаю: как бы все ни сложилось завтра, я разберусь. Я устрою ему западню. Я заставлю его признаться всему миру в том, что он сотворил с тобой шестого июня, и в том, кем он на самом деле является.

Я знаю, что он на самом деле не полицейский.

Он – насекомое размером с человека, которое заползло в форму. Несмотря на все его награды, он преступник. Он позорит всех полицейских. Он зло, ошибка, которую нужно исправить.

Я до него доберусь, сестра.

________________

«Я в ловушке».

Рай понимал, что он оказался в непростом положении. Определенно. Его держат под дулом пистолета, светит палящее послеполуденное солнце. Его слова записывают. Его «Глок», тазер, ключи валяются в сухом русле реки под мостом. Ему не добраться до рации в машине, до винтовки AR-15 в багажнике. Но у него оставалась одна последняя надежда: оружие, спрятанное под штаниной. Пятизарядный короткоствольный «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра со спецпатронами. Револьвер лежит в плотной, липкой от пота кобуре, прижат к носку.

Лена о нем не знала.

Она отступила назад, расстояние между ними теперь составляло футов двадцать, она продолжала держать его на мушке. Рай заметил, что Лена немного расслабилась, стойка для стрельбы уже не такая, как раньше. Локти опускались. Бурление адреналина в крови заканчивалось. Нельзя постоянно быть в напряжении. Тело этого не допустит. Рано или поздно придется расслабиться. И тогда ты дашь осечку. Двойника Кэмбри тоже это ожидает.

«В ней нет ничего особенного, – решил Рай, когда у него заурчало в животе. – Она не такая, как сестра. Она не способна выживать в любых условиях. Она не убийца. Она обычная девочка, что сбилась с пути истинного».

Несмотря на правильную боевую стойку для стрельбы, допрос с пристрастием и даже точную стрельбу, Лене все равно было не по силам выдержать то, что происходило. Она понятия не имела о том, кем была Кэмбри. Она не понимала, во что ввязалась. И она совершенно точно не знала про револьвер у него на голени.

В противном случае он бы уже валялся внизу, в сухом русле реки вместе с остальными вещами.

Раю просто требовалось поднять штанину. Возможно, на это уйдет всего секунда. Еще одна секунда потребуется, чтобы встать в стойку, прицелиться и выстрелить. Лена совершенно точно умела стрелять, а нужно было лишь выстрелить первым.

«Мне просто надо воспользоваться нужным моментом».

Он наблюдал за ней.

Лена сделала еще один шаг назад. Она выглядела обеспокоенной, похоже, ее подташнивало. Она побледнела. Затряслись руки. Обычно такое происходит, когда спадает напряжение. Девушка не раз стреляла по бумажным мишеням, но приходилось ли ей убивать кого-нибудь? Настоящий противник, в отличие от бумажного, стреляет в ответ.

– Что-то не так? – спросил он у нее.

Она не ответила.

– Что? – Он не смог сдержаться. – Не рассчитывала, что дело зайдет так далеко?

Вместо