— Ясно.

— Ты мне не веришь? Я правду говорю! У нее был очень спокойный голос с такими, знаешь, четкими интонациями. И глаза! Глаза... цвета весенней листвы, совсем не блеклые, как вчера, в больнице.

— Ясно.

— Правда! Мы долго говорили! О всякой всячине. Ты знаешь, она прожила больше трех сотен лет! Не знаю пока, как это возможно, но она сказала, что и я буду жить не меньше. Сказала, что обучит меня каким-то интересным вещам, и что теперь моя жизнь сильно изменится. У меня все будет хорошо, и появятся голо... головокружительные перспективы!

— Ясно. И где?

— Что, где?

Максим прикрыл рукой телефон, зевнул.

— Где ты ее видела? — спросил он.

— Там было небольшое помещение. Какая-то комната. Может, в ее доме? Тепло. Тихо. Я помню, пахло пряностями; и костром. И еще я видела...

— А сейчас ты там?

— Что?

— Ты и сейчас в той комнате?

Несколько секунд динамик телефона молчал.

— Блин. Вот это я даю. Нет, я в гостинице. Заперлась в туалете. Мои спят. Дядя Витя жутко храпит.

И снова тишина.

— Вот это сон! — сказала Алиса. — Я только сейчас начинаю понимать, что просто видела сон. Правда? Мне все приснилось?

— Похоже на то.

— Кошмар. Дура. И тебя разбудила. Прости.

4.

— Опять она? — спросила Марго.

Марго стояла, облокотившись о стойку бара, спиной к безлюдному залу.

— Алиса.

— Ответишь?

— Конечно. Присмотришь тут? Я отойду. Буду в своем кресле. Зови, если что, — сказал Максим. — Ало?

— Привет. Не отвлекаю? Представляешь, бабушкин дом сгорел! Этой ночью. Полностью. Одни угольки, говорят, остались. Облил кто-то бензином и поджег. Нам недавно позвонили из полиции; маме. И дом, и сарай, и какую-то там летнюю кухню. Участковый сказал, что уцелела только часть забора.

— Зачем? — удивился Максим.

— Вот и я о том же! Кому, блин, это было нужно? Что за беспредел такой творится в этой деревушке? Упился там кто-то до чертиков? Ну, ладно бы обворовали — это понятно. Хозяйка умерла — кто узнает, что украдено. Но недвижимость зачем портить?! Я никогда не слышала, чтобы дядя Витя так ругался. А вот мама, похоже, не расстроилась. Если и вовсе не обрадовалась. Получается, в Глебовку мы уже не поедем.

— А что с похоронами?

— Завтра. В полдень. Обо всем договорились, оплатили. Жарко будет, но раньше по времени не получается. И так с трудом утрясли все. Витя сказал, что запросы здесь почти московские. Пришлось чуть ли не осыпать всех деньгами. Поминки устраивать не будем. Мама утверждает, что у бабушки не было друзей. Наверное, умерли уже все. Так что завтра ближе к часу выезжаем домой. Хочу в Москву. Как представлю, блин, еще одну ночь в этой гостинице! Кошмар.

— Потерпи.

— Да, уж как-нибудь. Ты сильно разозлился на меня за ночной звонок? Представляешь, я, правда, очень растерялась после этого сна. Забыла и где я, и который час. Все было так реально! Злишься? Сама не понимаю, как так получилось. Блин, ведь знала, что ты сегодня работаешь и поздно лег. Простишь меня?

— И не думал злиться. Соображал ночью туговато — это да. А так... сплю я один. Так что могу позволить себе ночью по телефону болтать.

— Не объявлялась твоя мадам? Не соскучилась еще по тебе?

— Это ты меня так поддела? — спросил Максим. — Я же говорил, что у нее уже другая жизнь. Живет с мужиком. Нужен я ей больно.

— А она тебе?

— И она мне не нужна.

— Уверенности в твоем голосе что-то не слышно. Звонил ей?

— Нет.

— Но хочется?

— Какая разница? Мало ли чего мне хочется.

В комнатушку заглянула Марго.

— Маис нарисовался. И у меня столик.

— Понял, — сказал Максим.

И пояснил Алисе:

— Директор пришел. Нужно в зал возвращаться.

— Что здесь? Где босс? — спросил Максим.

В баре наблюдалось оживление: четверо подростков заняли один из дальних столов и что-то эмоционально обсуждали.

— Маис у девчонок. Двигают столики. Большая компания ожидается.

— А эти?

Максим указал на подростков.

— Что с меня? — спросил он.

— Вода с газом ноль пять и три эспрессо потом. Воду уже отдала. Там больше кухня. Как поживает твоя школьница? Не передумал насчет нее?

— О чем ты?

— Ой. Не прикидывайся дурачком. Все ты понял. С Людкой у тебя уже ничего не будет. Прими это за факт.

— И что?

— Клин вышибают клином, — сказала Марго. — Твоя Алиса девка интересная. Фигурка неплохая, личико смазливое. И виды на тебя имеет, раз названивает так часто. Почему тебя еще и уговаривать приходится?

— Ей восемнадцать лет всего! — сказал Максим. — Ребенок она! А мне двадцать восемь. Не хочу я интрижек. Меня интересуют только серьезные отношения. Я с Людкой не просто шашни крутил, ты же знаешь. А здесь что? Восемнадцать лет! Какие серьезные отношения могут быть в этом возрасте? Она не нагулялась еще. Что она видела? Она, конечно, рассказывала, что у нее были ухажеры: с последним рассталась в марте, рыдала из-за этого в тот день, когда я с ней познакомился. Но это все детский сад. Там пока только одна романтика на уме.

Максим покачал головой.

— Между нами десять лет, — сказал он. — Это несерьезно.

— Да уж, — сказала Марго. — Ну, и тараканы у тебя в голове. И чем тебя просто романтика не устраивает? Может, правда, тебе пока хотя бы Анжелу сосватать?

Интерлюдия 1.

Место действия: Московская область, поселок Сибирский, жилой корпус №5 Службы Контроля.

Игнат сидел на диване перед телевизором. В одной руке он держал буханку хлеба, в другой — батон вареной колбасы. Голова склонялась то в одну сторону, то в другую. Челюсти ни на миг не переставали перемалывать пищу.

Ведущий новостей едва слышно рассказывал о чем-то с большого экрана на стене. Игнат с интересом прислушивался к его словам, не обращая внимания на доносящееся с улицы рычание газонокосилки.

— О, Игнат! Тебя уже выпустили?!

Шаги Жанны Игнат услышал несколько секунд назад. А теперь в гостиной появилась и она сама. Невысокая брюнетка с папкой-скоросшивателем в руках. Румянец на скулах, вишневого цвета помада на губах.

— Привет, подруга. До