Шрифт:
Закладка:
Но сделав всего пару шагов, понимаю, что не одна.
В мою сторону, пошатываясь, по коридору идет мужчина. Сначала я думаю проигнорировать его и вернуться на вечеринку, но тогда он будет идти за мной следом. Кроме того, нас здесь только двое, и мне не удастся сделать вид, будто я чем-то занята и не замечаю его. Он даже в приглушенном свете выглядит неважно. Может, пьян – небольшая разминка перед вечеринкой зашла слишком далеко.
Вздохнув, я надеваю маску, слегка улыбаюсь ему и машу рукой.
– Позднее прибытие?
– Вроде того.
Вот черт. Мне знаком этот голос. Я всеми силами стараюсь избегать человека, которому он принадлежит.
Эрос. Сын Афродиты. Ее посредник.
Я с опаской наблюдаю, как он приближается и, оказавшись рядом, выходит из тени. Он великолепен, как и его мать. Высокий, светловолосый. Его волосы завиваются, но это не выглядит очаровательно. Черты лица Эроса слишком мужественные, чтобы описывать их таким безобидным словом, как «очаровательно». Он высокий, крепкого телосложения, и даже дорогой костюм не способен скрыть, насколько у него широкие плечи и мускулистые руки. Этот мужчина создан для насилия и одарен телом, при виде которого разрыдался бы любой скульптор. Весьма вероятно.
Я замечаю пятно на его белой рубашке и прищуриваюсь.
– Это кровь?
Эрос опускает взгляд и тихо чертыхается.
– Думал, всю оттер.
Не составляет труда понять, о чем он. Нужно убираться отсюда, и поскорее. Вот только…
– Ты хромаешь.
Скорее он даже пошатывается, но не потому, что пьян, ведь говорит слишком внятно.
– Нет, – непринужденно отвечает он.
Легко врет. Он хромает, и это совершенно точно кровь. Я знаю, что это значит. Видимо, он приехал сюда, выполнив очередное кровавое задание Афродиты. Меньше всего на свете мне хочется иметь дело с этими двумя.
И все же я медлю.
– Это твоя кровь?
Эрос останавливается передо мной, его голубые глаза лишены эмоций.
– Это кровь красотки, которая задавала слишком много вопросов.
Глава 2
Психея
Эрос Амброзия считает меня красивой.
Я выбрасываю из головы эту глупую, совершенно безрассудную мысль.
– Сделаю вид, что это шутка.
Хотя понимаю, что это не так. В Олимпе нет ничего опаснее, чем быть красивой девушкой, которая смогла так разозлить Афродиту, что та посылает к ней своего сына.
В особенности опасно быть красивой девушкой, которая может помешать ей выбрать следующую Геру по своему усмотрению.
– Вовсе нет.
Не могу понять, всерьез Эрос говорит или нет, но лучше не рисковать. Он явно не хочет разговаривать, а проводить в его обществе больше времени, чем необходимо, – ужасная идея. Я уже открываю рот, чтобы извиниться и ускользнуть в уборную, где собираюсь прятаться, пока он не уйдет, но в итоге говорю совсем другое.
– Если зайдешь туда раненым, может, кто-нибудь решит довести дело до конца. В том зале предостаточно ваших с матерью врагов. – Не нужно уточнять, что при малейшем проявлении слабости эти враги слетятся, как стая ворон?
Эрос приподнимает брови.
– Почему тебя это волнует?
– Совсем не волнует. – Мне правда все равно. Я просто дура, которая не знает, когда остановиться. Каким бы ни был Эрос, он, как и я, не выбирал быть ребенком одного из Тринадцати. – Но я не конченая социопатка. Позволь помочь тебе.
– Мне не нужна твоя помощь. – Он разворачивается и идет обратно к лифтам.
– Но я все равно ее предлагаю.
Мое тело принимает решение пойти за Эросом, пока мозг не успел остановить меня; ноги движутся сами по себе, и я удаляюсь от относительной безопасности вечеринки. Войти в лифт – все равно что пройти точку невозврата. Я была бы рада сказать, что преувеличиваю, но репутация Эроса опережает своего обладателя, а согласно ей он… очень жесток и очень опасен. Сложив руки перед собой, я сдерживаюсь, чтобы не начать болтать всякую чушь.
Мы спускаемся на несколько этажей, и Эрос ведет меня мимо кабинетов из стекла и стали и толкает дверь, которая послушно ему поддается. Он закрывает ее за нами, и я понимаю, что мы находимся в роскошной уборной. Как и все остальное в башне Додоны, она выполнена в минималистичном стиле: черные полы, несколько кабинок, выложенная плиткой душевая и три стальные раковины. Возле двери небольшое пространство с парой уютных кресел и маленьким столиком.
– Похоже, ты неплохо здесь ориентируешься.
– Моя мать ведет много дел с Зевсом.
Я с усилием сглатываю.
– Наверху тоже находятся уборные. – Ближе к вечеринке.
– В этой есть аптечка первой помощи. – Эрос наклоняется, чтобы открыть шкафчик под раковиной, и морщится.
Это толкает меня начать действовать. Я здесь, чтобы помочь, а не смотреть, как он мучается.
– Сядь, пока не упал.
Удивлена, что он не спорит, а послушно идет к креслам и падает в одно из них. Я решаю не думать о странности происходящего и сосредотачиваюсь на своей задаче: понять, как сильно он ранен, залатать его и вернуться в банкетный зал, пока мать не отправила за мной поисковую группу.
Если учесть, что в последний раз, когда одна из ее дочерей пропала во время вечеринки в башне Додоны, в итоге она оказалась на другом берегу Стикса в объятьях Аида… Да, лучше не уходить надолго.
В шкафчике под раковиной действительно есть аптечка. Я достаю ее, поворачиваюсь и замираю.
– Что ты делаешь? – Я почти кричу, но ничего не могу с собой поделать.
Эрос останавливается, наполовину сняв рубашку.
– Что-то не так?
Все. Я уже десять лет знаю этого парня, и мы вращаемся в одних кругах, но я видела его только на вечеринках, идеально одетым и сияющим. Его красота головокружительна, она настолько совершенна, что кажется нереальной.
Сейчас он выглядит не таким совершенным.
Но таким реальным. Невозможно удерживать стену, которую я мысленно выстроила вокруг образа Эроса, опасного плейбоя, когда он снимает рубашку и обнажает тело, которое словно высечено богами. Усталость, отразившаяся на его лице, лишь усиливает его привлекательность, и я чувствую, что мне нечем дышать.
Паника. Настоящая паника. Нет, это не влечение. Только не это. Не к нему.
– Ты раздеваешься.
Я вижу пластыри, которые кто-то (а может, это сделал сам Эрос) налепил ему на грудь. Парень одаривает
