Шрифт:
Закладка:
Единственными людьми, кто знал причину его гибели, являлись патологоанатом, осматривающий тело и сама Виктория. Но для нас она осталась неизвестной. По каким-то причинам Виктория не хотела посвящать нас в эту тайну.
Тайна… Это действительно звучит как некая тайна. По крайней мере, мне кажется именно так. Виктория предпочла оставить нас в неизвестности. Во многих газетах и в том числе по телевиденью говорили о смерти популярного писателя, опуская причину кончины. Кто-то строил собственные теории и пытался вести расследования, которые ни к чему не привели. После похорон Романа Виктория окончательно скрыла свою персону из вида публики, затерявшись где-то на улицах «столицы Урала». Первое время с быстрейшей скоростью распространялись слухи о её новом супруге – владельца крупной сети ресторанов итальянской кухни и гигантских счётов в банке. «Жёлтая пресса», попадавшаяся мне на глаза во многих газетных ларьках, пестрила о не смертных богатствах Виктории Дагуневской (наличие у неё данной фамилии подтверждало популярные слухи). Не прошло и недели как эта сучка сыграла свадьбу с Дагуневским, получив в распоряжение прибыль от итальянских ресторанов. К тому моменту от счетов Романа ни осталось и следа.
Шли дни. Истории об умершем писателе потеряли интерес у людей, и о Романе все позабыли. Как будто бы его и не существовало. Возможно, именно благодаря его помощи и поддержки я продолжаю пытаться писать – писать и верить, что однажды мои несуразные словечки найдут своё место в сердцах читателей.
Я печально вздохнул, прижав голову к руке, став похожим на «Мыслителя» Родена. «Не думай об этом. Просто не думай об этом, и душевная боль отступит от тебя» – говорил я сам себе в минуты, невыносимых мук, когда мысли со всей яростью атаковали меня. Первые дни после похорон обернулись для меня самыми тяжёлыми за всю жизнь, и эти слова попросту не имели смысла. Густой туман обволок мой разум. Любая попытка мыслительной деятельности несла в себе безумную моральную боль, разделить которую было абсолютно не с кем.
А потом всё снова вернулось на свои места. Я смирился с потерей друга; сказал себе, что жизнь продолжает течь в своём русле и следует подхватить её течение, если желание остаться на песчаном берегу необитаемого острова не выглядит привлекательным.
Веки отяжелели и закрыли щиплющие глаза. Сознание медленно погружалось в сон. Темнота проглотила кабинет и маленький кружок света, исходивший от настольной лампы. Мир провалился в чёрную бездну.
Однако мой сон прервался странным звуком. Мимолётное звучание, разорвавшее грань между сном и реальностью. Я повернул голову в сторону, откуда послышался звук и увидел ярко светящийся на фоне ночной темноты экран своего смартфона. «Пришло эсэмэс» – понял я, заметив уведомление о приходе сообщения посреди экрана. «Кто бы это мог быть?» – тут же задался я вопросом, лениво протягивая руку к смартфону. В голове сразу родилось несколько вариантов отправителя: им мог оказаться мобильный оператор или банковский сотрудник. Либо же им мог быть кто-то их моих знакомых. Если это действительно они, то отсюда складывался ещё один вопрос: какая цель заставила их отправлять мне сообщение в такой поздний час?
Но поднеся экран к глазам, свет от которого заставил невольно зажмуриться, я понял, насколько далёк от истины. Сообщение поступило от Романа Ильжевского: «Этот абонент снова в сети. Вы можете позвонить ему».
И в этот самый момент смартфон завибрировал в моей руке, и мелодия звонка заполнила собой комнату. Я взглянул на номер звонившего и почувствовал, как волосы встали дыбом на затылке. Мне звонил умерший человек!
Страх ледяной иглой пронзил меня в дико колотящееся сердце. Я не знал, как поступить: ответить ли на звонок и убедиться в личности человека или оставить всё как есть и надеяться, что подобного больше никогда не повторится. Вдруг я стал жертвой очень глупой шутки, напугавшей меня будто маленького ребёнка? Такой вариант звучал вполне разумно, но мой собственный мозг по невероятно странной причине отказывался в это верить. Ужасные образы рождались в голове; но самое страшное то, что разум принимал их охотнее здравых рассуждений.
С экрана смартфона на меня смотрело улыбающееся лицо Романа. Он словно бы говорил мне: «Ответь. Ничего плохого не случится. Посмотри на радость в моих глазах, на мою улыбку, и ты сам поймёшь это. Ты ведь знал меня половину жизни, а значит: беспокоиться нечему! Ответь… ответь».
И я нажал. Не знаю, какое чувство управляло мною: страх или любопытство. Всё равно я отказывался верить в оживление мёртвеца.
– Алло? – спросил я механическим голосом.
Из динамика послышалась только тишина.
– Алло? – переспросил я.
В ответ тишина.
«Шутка» – пришло мне на ум после нескольких секунд молчания. Стоило в первую очередь подумать об этом, а не придумывать всякий бред. Мой палец почти прикоснулся к кнопке завершения разговора, когда на том конце вдруг послышался голос:
– Ты всё ещё здесь?
Вылетевший из динамика голос оказался знаком мне. Это был Роман Ильжевский! Я узнаю его из тысячи других голосов.
– Да, – ответил я, поднеся смартфон обратно к уху. – Кто это?
– Какой глупый вопрос, – голос хихикнул. – Неужели ты не узнал меня?
Я почувствовал холод, растекающийся вдоль позвоночника.
– Не прошло ещё и месяца с момента похорон как обо мне все забыли, – продолжал Роман. Его слова напоминали дальнее эхо, доносящееся из мрака в глубокой пещере. – Не думал, что это коснется и тебя…
– Я хочу сказать вам одно: ваши шутки ужасно глупые и неуместные, – я пытался говорить сухо и грубо, но голос дрожал, а язык то и дело заплетался. Следовало бы прекратить разговор, да только разум отказывался подчиняться мне.
– По-твоему я всего лишь шутка? – человек на той линии расстроился, либо попросту сделал вид. – А мой голос звучит не достаточно убедительно?
– Голос можно подделать.
– Верно. А есть ли возможность подделать воспоминания? – голос стал громче, словно собеседник поднёс телефон к самому рту.
– О чём вы говорите? – холодные капельники пота выступили на лбу.
– Ты сам прекрасно понимаешь о чём. Воспоминания – единственная ценность человека, остающаяся с ним ни смотря не на что. Только время и смерть способна отобрать их у нас… Хотя в моём случае видимо и смерть бессильна, – в трубке воцарилось молчание.
В нависшей тишине слышались тяжёлые
