– Как не позволят? – Все же приближение мигрени, приступы которой начались у меня сразу после вручения диплома – одно время я всерьез подумывала, что декан его напоследок самолично проклял, не простив мне того случая с беглым умертвием, – лишало способности думать.

– Обыкновенно! Эльфийские корпорации следят за рынком! И стоит появиться талантливому новичку… – Грета снизила голос до шепота, а еще огляделась.

Я тоже огляделась. Не то чтобы опасалась эльфийской слежки, но… на всякий случай.

Никого и ничего.

– Они пойдут на все, чтобы не допустить конкуренции! Или думаешь, этот судебный запрет просто так выписали?

– Конечно, не просто так. У человека нервы сдали.

– Он не человек!

– Тем более.

Эльфа где-то в глубине души было жаль. Но очень в глубине, поскольку пожалеть его от всего сердца мешали потерянные деньги. Денег мне было куда жальче, чем эльфа. Деньги эти, если подумать, были мне куда как родней.

– Я не сразу сообразила, что он работает на них. Но когда поняла, все сразу стало ясно. Его подсунули мне, чтобы отвлечь от исследований…

– Грета, – я одернула сестрицу, – нет нужды отвлекать того, кто и сам готов отвлечься.

Сестрица насупилась, но все же долго обижаться она не умела, тем паче когда вся суть ее требовала беседы.

– В общем, с эльфами нам не конкурировать, – завершила Грета и пальцем ткнула в котика, который благоразумно шарахнулся в сторону, небось спасал второй глаз. – Другое дело, что есть еще один рынок…

– Котиков.

– Животных. Ты не представляешь, какие деньги крутятся на выставках! Да за средство, которое позволит улучшить шерсть, будут платить золотом!

Как ни странно, но в этой ее идее, если отвлечься от эльфийской паранойи, что-то да было. Или то же приближение мигрени все же исказило мое видение мира? Правда, остался еще один вопрос.

– Сколько? – шепотом спросила я.

– Чего «сколько»? – Грета тотчас смутилась, почти искренне смутилась, неужто полагала, что я после проекта с красными жабами, слизь которых предполагалось сдавать в аптеку, и трех месяцев вынужденной перловой диеты и вправду о деньгах позабуду?

– Во сколько этот… котик стал?

– Котик? – Грета подпрыгнула. – Котик… два медяка…

Подозрительно дешево.

Просто так дешево, как оно быть не может.

– И сорок пять золотых за выставку, – быстренько добавила Грета.

– Сколько?!

У меня аж мигрень отступила.

– Сорок пять… ну, это же королевская выставка… там судьи международного класса… и вообще, мы должны были еще паспорт предоставить, а его нет… поэтому пришлось доплатить…

Сорок пять.

Сорок и еще пять. Да на эти деньги… мы бы жили два месяца! Мы и планировали на них жить два месяца, потому как с работой вновь было неясно. Точнее, ясно, что в ближайшем будущем работы мне не видать. А теперь что?

– Ты только не волнуйся! Вот увидишь, у нас с котиком все получится! – Грета подтолкнула меня к двери. – Иди приляг… ты вон вся белая стала. Мигрень, да? А хочешь, я тебе чаечку сделаю?..

– Сорок пять…

– Это всего-навсего деньги! Скоро мы разбогатеем… вот увидишь…

Не увижу. И вообще вряд ли до того счастливого момента доживу.

Но я позволила себя уложить. И Грета в приступе угрызений совести, не иначе, накрыла меня пледиком. Тем самым розовым, отчетливо пованивающим кошачьей мочой.

– Сорок пять золотых, – прошептала я, прежде чем лавина боли накрыла меня с головой.

Нынешний приступ длился сутки, а такого со мной давненько не случалось. Вообще в годы младые, как и в юные, я была на диво здоровым ребенком, не подверженным не то что мигреням, но и обыкновенным простудам. А вот в университете и началось.

В первый раз я слегла аккурат перед выпускным, и не сказать чтобы сильно опечалилась. Чего мне там делать? Смотреть, как Глен кружит вокруг моей заклятой приятельницы, а на меня если и смотрит, то с сочувствием, и что поганей всего, с искренним.

Как же… я осиротела.

И заодно уж лишилась места при городской гильдии, которое полагала своим, но… в общем, завидной невестой я и в лучшие времена не являлась. Как бы там ни было, но тогда приступ головной боли спас меня, потому я и не стала обращаться к целителям.

Подумаешь, голова разламывается на части. Авось до конца не разломится.

К сожалению, у головы имелось собственное мнение на сей счет. Разламываться она повадилась с завидной регулярностью, как правило, приурочивая разломы к тем или иным значимым событиям моей жизни, будь то встреча с потенциальным клиентом или очередной визит в участок за Гретой…

Целитель же, к которому я обратилась, лишь руками развел. Мол, внешних причин для болезни нет, а внутренние… на поиск причин внутренних требовалось небольшое состояние, которого у меня не было. Вот и жили мы втроем: Грета, я и моя мигрень.

Ну и котик еще.

То, что котик за упомянутые сутки не исчез, я поняла по стойкому запаху мочи, которым пропиталась кухня. И запах этот, мешаясь с ядреным смрадом Гретиного средства, создавал воистину убойную атмосферу.

– Тебе уже лучше? – Сестрицу запах, похоже, нисколько не беспокоил.

Вооружившись ведром и кисточкой, благоразумно привязанной к ручке швабры, она пыталась покрыть котика целительной мазью. Котик же, в свою очередь, протестовал как умел, а умел он громко.

С переливами.

Кошачий вой заглушал ласковый Гретин голос:

– Ну же, дорогой, это совсем-совсем не больно…

Котик выгибал спину. Бил лапами по кисточке и швабре, швабра тряслась, смесь разлеталась по всей кухне…

– Котика подержишь? – Грета ведро отставила. И кисточку убрала.

– Нет.

– Я одна не справлюсь.

Она никогда не справлялась одна.

Котик уставился на меня. Единственный глаз его пылал праведным гневом, а из приоткрытой пасти текла слюна. Я же обратила внимание не столько на слюну, сколько на клыки и когти.

– А… – Грета тоже взглянула на когти и поняла, что котик будет биться до последнего. – А… ты можешь его упокоить?

– Совсем?

– На время. Чтобы я его намазала. И глазницу промыть надо. Слушай, у тебя ведь по целительству «отлично» стоит! Подлечи…

Котика мне было искренне жаль. Да и вряд ли мой отказ поспособствовал бы возвращению денег. А с целительством у меня и вправду неплохо получалось. Для некроманта. Во всяком случае, знала я одно заклинаньице, способное погрузить котика в беспробудный сон на суток этак трое. Правда, именно на кошках его не пробовала, но все когда-то бывает впервые.

К моему удивлению, заклинание сработало. Глаз потух. А котик завалился на бок.

– Помой его сначала, – посоветовала я сестрице.

А спустя полчаса обнаружила себя стоящей у корыта.