Пускай извиняет. За то, что скосил четыре года, конечно спасибо, в долгу не останусь. Но пускай не ждет от меня смирения и послушания.  

— Я верю, что это не он, — продолжила гнуть свое.

— Верь. Разве я против, — Сергей сделал вид, что не заметил моего бзика. — Я и сам так мыслю. Но ничего поделать не могу. Все, кто был с ним в машине – детки влиятельных папиков. Виновен Данька или нет – всё равно бы стал козлом отпущения. Ты ведь не маленькая и давно должна уяснить, что сила в деньгах и авторитете.

— И это мне говорить представитель органов правопорядка.

— Да, следователь. Начинающий, правда. Пока так, ничего серьёзного. Но даже я уяснил эту истину. И ты уясни. Потому что сломаешься. За**шься добиваться справедливости.

Я ошарашено подняла глаза. И вот с этим человеком я лишилась невинности и проучилась бок о бок  одиннадцать лет?!. Казалось бы, должна знать, а оказалось, будто видит впервые.

— Так в чем тогда смысл такой работы?  

Тараненко надменно улыбнулся, поднимаясь из-за стола:

— А я слишком сообразительный, Лидок. Быстро учусь и не прыгаю выше головы. Всему свое время. Когда оно наступит, возьму свое с лихвой. Не переживай. Память у меня хорошая. Дай чуток времени, пускай всё уляжется. Жизни ему не будет на воле, пока очумевшая мать убита горем. А там будет видно. Как говориться, чем смогу…

— Так может поговорить со свидетелем? — поинтересовалась робко, подымаясь следом. — Вдруг его припугнули, и он дал неверные показания или того хуже, его вообще нет.

— Вдруг бывают только дети, а в нашем мире ничего так просто не происходит.

И то правда.

Такие как я и брат – всего лишь серая невзрачная масса среди океана себе подобных. Кто-то вынырнул из него в середине 90-х - смог обрести влияние и власть, а все остальные продолжали барахтаться, захлёбываться, тонуть в волнах безработицы, повышение коммуналок, бесконечных рейдерских захватов, и что самое плохое – нет этому океану ни конца, ни края.

— Может, погуляем по городу? Смотри, погодка хорошая. — Сергей застыл возле Опеля, достаточно красивой машины, купленной не без помощи отца, занимающегося преподавательской деятельностью в одном из государственных ВУЗов. — Я потом отвезу домой. Что скажешь?

Я была совсем не в том настроении, чтобы увеселительным прогулкам. И вот такой блеск, который столь явно проскальзывал в светло-серых глазах, мне совсем не понравился. Я уже дважды побывала в одной и той же речке, больше не хочу. Ни по дружбе, ни от скуки, ни потому, что хочется, вообще никак.   

— Подбрось меня сразу домой, — попросила, заметив его настороженно-изучающий взгляд.

— Лид, а ведь придется привыкнуть. Ты же не собираешься отсидеть с ним вместе? Я ведь не на секс зову, а просто пройтись. Мне ведь, тоже, особо некогда. Лето пролетит – и не пойму, куда и как. С утра до ночи на работе. Да и кому я говорю. Ты такая же.

С каждым произнесенным словом часть меня рвалась откликнуться на предложение, однако вторая часть вопила на ухо, что вот такая безобидная прогулка снова перерастет в нечто большее. А я так не хочу. Не хочу использовать его и терять нашу дружбу. Хватит уже. Проходили.

— Спасибо, Серый, за всё. Правда. И за Даню, и за… ужин. Но как-нибудь в другой раз. У меня там папка сам дома. Нужно поддержать. Не до гуляний.

Тарановский понимающе кивнул. Завел машину и подождав, пока я пристегну ремень, стартонул с места.

— Только не гони, — попросила, прикусив изнутри щеку. Ладошки сразу покрылись льдом. Дурная реакция на стресс.  

— Давай не будем? Я же сказал, что мне можно доверять в этом вопросе. Смотри, — вытаращил глаза, демонстрируя зрачки, — не обдолбан. Трезв. Психическими расстройствами не страдаю. Права имеются.

— По-твоему, это смешно?

— Нет, — хмыкнул, сбавляя скорость. — Всего лишь хочу, чтобы ты расслабилась. Ты ведь мне доверяешь?

Над этим вопросом ещё стоило подумать.

— Доверяю, — буркнула недовольно. Устала, что для всех мой страх езды в автомобиле считается чем-то забавным. Можно же хоть иногда проявлять понимание? 

Тарановский сначала ехал не спеша, и я, благодаря дыхательным упражнениям смогла немного расслабиться. Прикрыла глаза, подставив лицо под потоки ветра, врывавшиеся в опущенное окно, и мысленно вспоминала подзабытые уроки по вождению. Левая педаль – сцепление, средняя – тормоз, правая – газ. Для правильного переключения коробки передач необходимо полностью выжать педаль сцепления, потом плавно подвинуть рычаг… Как давно это было. Кажись, в прошлой жизни. Мечта так и осталась мечтой. Права так и не получила, хотя была одной из лучших среди девушек вечерней школы. Теперь не знала, что должно произойти, чтобы она села за руль.

Порывы ветра, шевелившие волосы, усилились. Распахнула глаза, уставившись на спидометр. Сто двадцать!!!

— Ты с ума сошел?! — закричала, вцепившись в мужское колено. — А ну прекращай!

— Дурочка, я помочь хочу. От страхов нужно избавляться. Бороться с ними, а не тащиться всю жизнь черепахой! — завелся Тарановский. — Смотри, ничего страшного. Полоса пустая.

— А ничего, что ты превысил допустимую скорость в населенном пункте?

— Ничего. Мне можно. — Но послушался, вернувшись к прежней отметке, тем более что на светофоре замаячил красный, и машин в центре стало больше.

Меня била мелкая дрожь. По позвоночнику противно струился холодный пот. Пришлось пару раз сделать глубокий вдох-выдох, чтобы успокоиться. Не помогало. Раньше срабатывало, а сегодня – хренушки.  

— Какой же ты всё-таки придурок, Тарановский, — выплеснула в итоге из себя всё негодование, когда Опель остановился у подъезда. — По-человечески ведь просила, — остервенело захлопнув пассажирскую дверь, переполошив скучающих на лавочке бабулек. Те сразу принялись вытягивать одна поперед одной шеи, присматриваясь к приезжим.

— О, Лидка! — засуетилась одна поперед одной. — Как там Даня? На сколько посадили?

— Не вашего ума дело! — огрызнулась, влетев в подъезд. Мымры старые. Словно не в курсе. Зря им брат по хлеб бегал да сумки таскал.

— Ты погляди-ка, какая цаца. Ещё недавно сопли пускала по двору да по деревьям лазила, а тут нате, крылья расправила.    

— Лида! Ну, прости! — послышалось сзади. — Здрасьте-е-е, — протянул, раскланявшись перед пенсионерками. Заметив подобное полушутливое заискивание, я