Шрифт:
Закладка:
— Приветствую тебя, Деревня Охотников, — говорит Давос в своей усталой манере.
— Веди и защищай нас, — раздается в ответ из зала.
— Похоже, сегодняшние пирушки были просто восхитительны. — Давос улыбается. Думаю, это выражение должно быть отцовским, но для меня оно всегда выглядит злым. В его глазах есть блеск, который меня сильно нервирует. Дрю никогда не находил мое беспокойство удивительным.
Давос крестится в крови наших врагов, говорит он. Он видел больше вампиров, больше своих сородичей, которые живут и умирают, чем любой из нас.
И никому из нас не чуждо кровопролитие в Деревне Охотников. Смерть держит летний дом в этом забытом месте.
— Но ночь становится все короче, — продолжает Давос. — И я должен призвать к себе моих охотников.
Мужчины и женщины медленно, словно в трансе, отходят от толпы. Они охотники, и шрамы, видимые и нет, свидетельствуют об их кровавой работе. Мне хочется схватить Дрю за руку. Спросить, уверен ли он, что сможет вернуться после. Мне не дает покоя мысль о том, что завтра вечером он уйдет, не имея возможности поговорить с ним наедине еще хоть раз. Даже если я еще не знаю, что хочу сказать.
Что можно сказать человеку перед тем, как он отправится на верную смерть? Что я могу сказать ему такого, чего он еще не знает? Каких слов будет достаточно, чтобы вместить все? Он всегда был умным и изящным. Я бесполезна, если не могу решить свою проблему с помощью молотка.
Но я отпустила его.
У меня нет другого выбора.
У него своя роль, у меня своя. Они были даны нам еще до рождения, определялись исключительно фамилией и полом. Как бы мы ни надеялись, ни мечтали, ни противились, никто из нас не сможет избежать проложенного перед нами пути.
— Тебе еще что-нибудь нужно из кузницы? —спрашивает мать у Давоса.
— Нет, вы и так уже сделали более чем достаточно для защиты Деревни Охотников. Без вашего оружия, укреплений стен и помощи с кожаными доспехами охотники выходили бы под Кровавую Луну в плачевном состоянии, — говорит Давос, когда охотники собираются вокруг.
— Для нашей семьи большая честь видеть, как охотники и деревня готовятся к каждой охоте, а к этой — особенно. — Мать с грустной улыбкой переводит взгляд на Дрю; я часто видела, как она смотрит на него — с выражением гордости и беспокойства, страха и радости. Хотя мы знали, что стать охотником — его судьба, так же как моя — кузница, никто из нас не ожидал, что он вступит на этот путь. Такая жизнь недолговечна. Но мы знали, почему он должен был покинуть дом и вступить в крепость. Мы понимали.
Так уж заведено в семье Рунилов: старшая дочь — кузница, а старший сын отправляется в крепость. У каждой семьи свои традиции и своя роль в Деревне Охотников. Безопасно, когда мы все на своем месте. Это обещание и жертва, которую мы все принесли. Поэтому после смерти Отца было лишь вопросом времени, когда Дрю займет свое место в обществе.
С этого момента мы с мамой каждый месяц ждали, что вот-вот приедет Давос и скажет, что вампиры забрали еще одного члена нашей семьи. Но чудесным образом, месяц за месяцем, Дрю возвращался. Может быть, и в этом месяце, даже с учетом Кровавой Луны, все будет иначе. Это глупая надежда, и я знаю это. Но в Деревне Охотников все надежды глупы.
— Кстати, о чести вашей семьи... — Давос переводит взгляд на меня. Его глаза блестят, и в горле у меня поднимается привкус желчи. — После завтрашней охоты будет еще больше поводов для празднования. Пришло время закрепить будущее нашей кузнечной девы, чтобы кузница продолжала работать еще несколько поколений.
— Я сделаю так, как велит мастер охоты. — Я опускаю подбородок и сохраняю лицо таким же пустым, как маски, которые охотники надевают, когда выходят на Фэйдские Болота.
— Пусть колокол звонит о свадьбе на предстоящей неделе. — Давос постукивает тростью, чтобы сделать акцент. Дрю хмурится. Мне кажется, он ненавидит эту тему даже больше, чем я.
Представляю, что он скажет потом. Как смеет Давос говорить о тебе так, словно тебя нет рядом, на глазах у всех. Как он смеет говорить о том, чтобы выдать тебя замуж, как будто ты какая-то ценная кобыла. Но моя судьба — не секрет. Кузнечная дева всегда выходит замуж до двадцати лет. Это просто так, традиция, необходимость, ведь любая из наших жизней может закончиться в следующее полнолуние. Скорее всего, у меня будет ребенок до конца года, и от этой мысли мне становится холодно, даже стоя рядом с кузницей.
Среди подходящих мужчин-охотников раздается возбужденный ропот. Они косятся на меня. Я инстинктивно хватаю один из молотов у кузницы и держу его под рукой.
Может, я и кузнечная дева, но я не нежный цветок. Я холодна, как серебро. Я сильна, как железо. Я согнусь для судьбы, но не для любого мужчины.
ГЛАВА 2
Никто не замечает моих белых костяшек, они слишком заняты аплодисментами. Свадьба кузнечной девы — грандиозное событие в Деревне Охотников. У нас мало что празднуется, поэтому, когда есть повод, деревня предается глубокому веселью.
Я держу свою панику, свое беспокойство в себе. Я не стану разрушать их радость. Не из-за детских представлений о том, что я могу выбрать себе мужа по любви, или желанию, или влечению, или еще по какой-нибудь причине, которая влечет человека к партнеру. У меня есть мой долг. У меня есть обязательство, и все это гораздо важнее, чем то, чего я хотела бы.
— В ночь, — говорит Давос, поворачиваясь.
— Удачной охоты, — отвечают остальные, когда мастер охоты уходит со своими верными солдатами.
— Мехи, Флориан, — говорит мать мягко, но твердо. — А раз уж ты владеешь молотом, помоги мне с несколькими серпами: в крепости их никогда не бывает достаточно. — Ее глаза переходят с инструмента на мое лицо. Ее выражение смягчается и превращается в грустную улыбку. Она
