Шрифт:
Закладка:
– Да лучше бы ты Худому фото своих сисек послала, чем обручилась на глазах, блядь, у всего ебаного бомонда!
– Ты сюда поскандалить пришел? – сглатываю я. – Спасибо. Это как раз то, чего мне недоставало после двенадцатичасовой смены на адском холоде.
– Охренеть! Я еще и виноват, – взвивается Басов. – Знаешь что, Асия? Да пошла ты!
Глава 2
Асия
– Ась, ну почему до тебя невозможно, блин, дозвониться?! – Первое, что слышу, проснувшись поутру. Или уже обед? Судя по льющемуся в окно свету, это больше похоже на правду. Зажимаю телефон плечом, спускаю ноги с кровати и, зевнув, интересуюсь:
– А почему ты все время звонишь в такую рань?
– Три часа дня!
– Три?! Господи, Шурка, я опаздываю! Давай я тебе завтра перезвоню, ага?! Поболтаем. У матери юбилей и…
– Вообще-то я тебе по делу звоню, – язвит Чуранова. – Рабочий чат ты, похоже, тоже не читаешь.
– Да я домой вернулась под утро! Когда мне его читать? – пыхчу, подставляя чашку под рожок кофемашины.
– Примерно так я и подумала. Поэтому спешу сообщить, что завтра у тебя выходной. График съемок чуток подкорректировали. Оторвись за нас двоих, ладно?
– Звучишь как настоящая деловая колбаса, – с улыбкой поддразниваю лучшую подругу.
С Шуркой мы познакомились на прослушиваниях. Это была моя первая вступительная кампания. И ее третья. Я прошла дальше, а она нет. Удивительно, но этот факт не встал между нами. Скорее даже наоборот, отринув все стереотипы о классовой ненависти, Чуранова была едва ли не единственной, кто за глаза не попрекнул меня тем, что за моим поступлением стоит именитый отец. В мой талант Шурка верила безоговорочно. Как никто. В первый раз увидев мою игру в студенческой постановке, она решительно заявила:
– На следующий год я поступать не буду.
– Как? Почему?! – возмутилась я.
– Потому что у мира уже есть ты.
Я ошалела! Стала ее переубеждать. Давила на то, что кино – ее страсть. Она сама не раз говорила об этом. Но все мои аргументы разбивались о ее непреклонное:
– Благодаря тебе, Аська, я и так работаю в составе съемочной группы. Меня все устраивает. Со временем, может, поступлю на продюсерский.
В то время должность Чурановой звучала примерно как «ассистент ассистента продюсера», и, говоря по правде, моя помощь в ее трудоустройстве заключалась лишь в том, что я обратилась к отцу, поняв, что в противном случае Шурка будет вынуждена вернуться в свою деревню. Платили на такой должности мало. А работы было столько, что на нее соглашались лишь дураки, ну или истовые фанатики вроде Чурановой. И вот спустя пару лет она уже сама дослужилась до должности ассистента в съемочной команде самого Бурхана Юсупова. То есть моего отца, да.
И все-таки я думаю о папе хуже, чем он есть. Сердце противно сжимает мысль, что это ради меня он внес изменения в график. Наверняка заметил, как я измучилась на морозе, и пожалел. Не очень профессионально? Наверное. Но трогательно до легкого спазма в горле.
– Я и есть деловая, Юсупова, – надменно заявляет Шурка и тут же портит все заливистым смехом. – Ладно, Юлии Кирилловне привет. И мои поздравления.
– Ага, давай, Шур.
– Слушай, а твой-то там будет?
– Тёма? Хм… Нет.
Наверное, нет. Мы же поругались. И я ни за что не приду к нему мириться первой. Не потому что такая гордячка, просто в мире, где ментальное здоровье выходит на первый план, надо быть полной дурой, чтобы не разглядеть в поведении Басова настораживающих попыток мной манипулировать. Вестись на них – значит, изначально выбирать проигрышную стратегию.
– Да какой Тёма?! Я про Худого!
– И ты уже называешь его этим ужасным прозвищем? Б-р-р.
– Ну, прозвище и прозвище, подумаешь.
– Мне вся эта блатная тема не заходит, Шурка. Каждый раз передергивает, когда его по кличке зовут. Как будто он какой-нибудь Дон Карлеоне местного разлива, ей богу.
– Он, может, и нет. Но капитал его семья сколотила в девяностые. А ты сама в курсе, кто в те времена взобрался на вершину пищевой цепочки.
Слова Чурановой заставляют меня понервничать.
– Слушай, Шур, я не пойму, к чему этот разговор?
– Просто… – в трубке щелкает зажигалка, – Будь с ним осторожнее, ладно?
– И ты туда же!
– А кто еще?
– Рита костюмерша то же самое говорила. – От парующей в моей руке чашки на стекле образуется облачко конденсата. Рисую на нем забавную рожицу.
– Ну, так мотай на ус.
– Шурка!
– Я серьезно, Асия. Без обид, но вы здесь в столице чутка разжирели от сытой жизни. Утратили нюх. Думаете, со всех сторон защищены – влиятельными родителями, мужьями, но жизнь, знаешь, она другая. Сегодня ты на коне, завтра – нет. С мужиками вроде твоего Худякова играть не стоит.
– Я не играю!
– У него на этот счет может сложиться другое мнение.
– Ч-черт. Я поговорю с ним, – заявляю неожиданно даже для самой себя. И такая вдруг легкость охватывает – просто гора с плеч! – Мы же цивилизованные люди, правда? Что мы – не договоримся? Я все ему объясню. В жизни ведь всякое бывает? Он должен меня понять.
– На этот счет у меня есть сомнения…
– Но?!
– Но горькая правда всегда лучше сладкой лжи.
– А я о чем? Обязательно поговорю с Владом, когда он вернется. Ох, черт! Мне, и правда, пора бежать!
