— И тебе.

С этими словами Лукан протиснулся сквозь толпу и вышел из таверны.

Холодный воздух ударил в лицо, когда он вышел на улицу.

Какое-то мгновение он стоял неподвижно, наслаждаясь внезапной тишиной, ощущая прохладу ночи на своей коже. Похоже, здесь, далеко на севере, осень наступает рано. Ему придется купить новое пальто; то, что на плечах, было подлатанной реликвией времен учебы в Академии Парвы, и его сентиментальная ценность мало защищала от холода. И все же, подумал он, положив руку на кошелек на поясе, по крайней мере, я могу позволить себе что-то приличное. Из таверны позади него донеслись крики, и он спросил себя, удалось ли жулику перерезать горло денди, или охранникам молодого человека удалось скрутить задиру. Он не мог сказать, что это его волновало. Мир не стал бы скучать ни по одному из них.

Лукан зашагал по улице, легкий ветерок дергал за воротник и трепал светлые волосы. Его отец утверждал, что ветры, дувшие с Серых земель, не были естественными, что они были результатом могущественного колдовства, уничтожившего цивилизацию Фаэрона тысячу лет назад, — отдаленное эхо события, затерявшегося в истории. Какой бы ни была правда, в запахе, который приносил ветер, определенно не было ничего естественного — слегка отдающий серой, но в то же время совершенно незнакомый. Его отец как-то назвал его умирающим дыханием погибшей империи. Лукан поморщился при воспоминании. Это была одна из тех ночей, когда прошлое не хочет оставаться там, где ему положено быть. По крайней мере, у него в комнате в ночлежке все еще стояла бутылка джина. Если ее еще не украли.

Даже в это время ночи на главной улице Торлейна было оживленно. Искатели приключений курили сигариллы на углах улиц, куртизанки бродили под красными фонарями борделей, а дилеры продавали запрещенные наркотики из темных подъездов. Горящие факелы мало помогали разогнать темноту, что, вероятно, было к лучшему, поскольку полумрак во многом скрывал худшие недостатки города — осыпающуюся каменную кладку, гниющие балки и потрескавшуюся брусчатку. В Торлейне было нажито множество состояний, но лишь малая часть этих денег осталась здесь. Все ростовщики, финансировавшие экспедиции в Серые земли, хранили свои богатства в Амберле́, за много лиг к югу, в то время как те немногие искатели приключений, которым удавалось немного подзаработать, как правило, тратили свои деньги в более престижных местах. В тех изысканных заведениях, где Лукан когда-то пил и обедал.

До того, как я все выбросил.

Вот оно, снова; в нем всколыхнулся прежний гнев. Лукан глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Только алкоголь мог умерить укусы и смягчить когти. На это, вероятно, уйдет весь джин, который у него остался, и, без сомнения, на следующее утро он будет ни на что не годен. Тем не менее, в этом мрачном месте было мало такого, ради чего стоило просыпаться. Возможно, мне стоит присоединиться к одной из компаний искателей приключений и отправиться в Серые земли. Попытаться найти собственное богатство...

Лукан пришел в себя, внезапно насторожившись.

Кто-то следует за мной.

Он не мог сказать, откуда ему это известно. Смутное чувство, которое он отточил за годы, проведенные в дороге. Когда ты спишь в таких местах, как Лукан, и каждую ночь ложишься спать, почти ожидая, что тебя разбудит лезвие, прижатое к твоему горлу, ты начинаешь разбираться в таких вещах. Он выругался себе под нос, борясь с желанием оглянуться через плечо.

— Когти мракодьявола! — закричала какая-то мошенница, преграждая путь Лукану и махая чем-то похожим на плюшевую собачью лапу, перевязанную кожей.

— Прочь с дороги, — ответил он, обходя ее.

— Всего три медяка за коготь страшного зверя!

Лукан обернулся:

— Дай мне взглянуть.

Женщина улыбнулась, показав испачканные зубы, и снова помахала перед ним фальшивкой. Он проигнорировал это, глядя поверх ее плеча.

Там.

Фигура в плаще нырнула в тень, примерно в двадцати ярдах от них. Один из охранников денди? Нет, они оба были крупными мужчинами, а преследователь, которого он увидел мельком, был отчетливо меньше. Может быть, кто-то из посетителей таверны, который видел, как я ухожу с мешочком монет, хочет меня ограбить? Пусть попробует.

— Ну? — требовательно спросила мошенница.

— Похоже, скоро начнется что-то интересное, — ответил Лукан, оставив ее ругаться ему вслед, когда он уходил. Он обдумывал варианты, пока шел по улице, стараясь не сбавлять темпа. Инстинкт подсказывал ему сразиться со своим преследователем, но он не был уверен, что они одни. Когда дело касалось клинков, Лукан не побоялся бы вступить в схватку с любым врагом, но, если бы он столкнулся с несколькими противниками, схватка была бы короткой и, скорее всего, закончилась бы не в его пользу. Заскочив в таверну или публичный дом, он мог бы выиграть немного времени, но также мог оказаться загнанным в угол. Его комната в ночлежке не была убежищем — он сомневался, что дверь выдержит сильный чих, не говоря уже о плече. Что оставляет только один вариант...

Лукан нырнул в ближайший переулок и бросился бежать, вытянув перед собой руку, словно защищаясь от темноты. Впереди, освещенный фонарем с наполовину закрытыми ставнями, виднелся лабиринт переулков. Он повернул направо, перепрыгнув через распростертое тело, которое могло быть трупом. Переулок вновь раздвоился и на этот раз он пошел налево, почти боком, чтобы протиснуться по узкому проходу, такому темному, что он едва различал собственную руку перед глазами. Что-то зацепило его за ногу, но он сумел высвободить ее. Лукан прислушался к звукам погони, но все, что он мог слышать, было его собственное прерывистое дыхание. Он свернул в другой переулок и улыбнулся, увидев впереди свет. Если повезет, он выйдет на боковую улочку, ведущую обратно к главной улице, где сможет смешаться с толпой. Он в мгновение ока вернется в ночлежку, чтобы отпраздновать свой побег бутылкой джина, пока его преследователь будет блуждать в темноте.

Улыбнувшись этой мысли, Лукан выскочил из переулка... и застыл на месте.

Трое мужчин, сидевших вокруг жаровни, подняли на него взгляды, пламя отбрасывало тени на стены маленького дворика.

Тупик.

— Прошу прощения, — выдавил из себя Лукан, заметив враждебность в их глазах. — Не туда свернул.

Мужчины обменялись ухмылками и поднялись на ноги, подбирая оружие. Лукан обернулся и увидел, что четвертая фигура преграждает ему путь к отступлению. Мужчина ухмыльнулся и похлопал дубинкой по ладони.

О, замечательно...

Лукан повернулся к троим мужчинам, сожалея о своем решении оставить меч под досками пола в ночлежке. У него был только кинжал, в то время как бородатый мужчина, которого он принял за главаря этой жалкой банды, был вооружен старым мечом. Лезвие было покрыто зазубринами и пятнами ржавчины, но кончик выглядел острым.

—