Играем «Гамму»

Угольная гавань еще была забита льдом, но апрельское солнышко уже основательно проело снежный ковер на 94-м причале.  Диспетчер отряда принял сообщение СКЦ Санкт-Петербург о том, что в районе Соммерса тонет т/х «Гамма».  Морспецподразделение приказали перевести в немедленную готовность.

Мы шустро вытащили на причал комплект спасательного имущества, обычный для подобной ситуации. Группа первого броска облачилась в рабочее снаряжение. Доложили немедленную готовность, и бурная деятельность сменилась тихим ожиданием вертолета. Вертолет сел на причал в 14.30. Кроме экипажа на нем находились начальник СКЦ,  начальник морского отдела регионального центра МЧС и несколько корреспондентов с большими сумками, набитыми современными средствами переработки жизни в информацию. Чтобы не превысить грузоподъемность Ми-8, группу первого броска и АСИ — так сокращенно зовут наше аварийно-спасательное имущество — пришлось располовинить на два рейса. Но и этого оказалось недостаточно. С первой попытки машина слегка зависла, неуверенно поводила задом и снова плюхнулась на бетон причала. Тогда командир обратился к корреспондентам с просьбой подразгрузить воздушный корабль. Надо сказать к чести этих ребят, что они быстро сориентировались в ситуации и покинули кабину все, кроме одного или двух.  После этого небо приняло нас, и мы, набирая высоту,  поплыли к месту работ. По дороге Леонид Николаевич Белов — начальник СКЦ — сообщил мне немногое, что было известно об АС.

Теплоход «Гамма», девичья фамилия «Шексналес»,  следуя в балласте, получил тяжелые ледовые повреждения. Сразу были затоплены трюма номер 2 и 3, забортная вода интенсивно поступает  в трюм номер 1. Судовые средства с откачкой воды не справляются. Экипаж покинул судно. В танках АС осталось 80 тонн тяжелого топлива, 26 тонн — дизельного и около 3 тонн масла.

— Вам приходилось высаживаться  с лебедки? — спросил на подходе бортмеханик.

— Мне приходилось, а ребятам пока нет. Но я их проинструктирую, а вы, если нужно, дополните.

Однако, слава Богу, с лебедки высаживаться не понадобилось.  Рядом с АС оказалось хорошее ледовое поле. В это поле закололся «Юрий Лисянский», с ночи дежуривший около АС, и мы сели у борта ледокола. Быстро перегрузили на «Лисянский» АСИ, вертолет пошел на второй заход, а мы двинулись к «Гамме». Экипаж «Лисянского» на две трети состоял из старых соратников. Поэтому короткий переход к борту АС прошел во взаимных приветствиях и дружеских излияниях.

Состояние АС не внушало оптимизма. Вода с крошевом льда плескалась на главной палубе. Под баком ее кромка уже подступала к диаметральной плоскости.

Ах эта кромка воды, наискось по палубе тонущего судна!  Стрелка, неумолимо отмеряющая  отпущенный ему срок. Весело журчали струи, заливая помещения бака.

На опытный глаз оставалось 10-20 минут до того момента, когда судно все быстрее пойдет заваливаться на левый борт и погружаться носом в море. В целом, ситуация смахивала на стандартный американский боевик и требовала срочного вмешательства.

Наша первая тройка — механик Саша Князев, шкипер Артем и я, грешный, была дополнена  электриком с «Лисянского». В таком составе, имея на руках в качестве козырей два комплекта  переносных погружных электронасосов, мы начали игру.

Знаете ли вы, что такое аварийная партия?

Нет, вы не знаете этого.

Если я называю члена аварийной партии механиком или боцманом, это означает всего лишь его должность по штатному расписанию. На деле же это еще и сварщик, и электрик, и такелажник, и токарь. Или водолаз-взрывник-газорезчик — опять же сварщик. Почти каждый из них может профессионально приготовить из подручных средств обед на 15 персон, развести спирт по широте, засолить рыбу или связать теплые носки. Вот что такое аварийная партия морской спасательной службы!

Конечно, и у нас попадаются разные люди. Но тех, кто не соответствует духу аварийной партии, как говорил Владимир Семенович Высоцкий, в группу первого броска «не берут» и тут «о таких не поют».

Сашу мы взяли еще и потому, что он работал механиком на однотипных судах. На пару с электриком  они обеспечили питание насосов от вспомогача, а мы с Темой собрали две отливные линии, опустили насосы через лаз в трюм номер 1 и включили пускатели.

Началось самое интересное.

В судьбе каждой спасательной операции наступает решающий момент. Иногда он приходит через несколько суток или вообще в конце операции. Здесь же было ясно, что если производительности насосов не хватит, придется без паники, но быстро, снимать людей и технику с АС.

Шланги вспухли, и струи ударили вдоль фальшборта. Мы уставились в кромку воды на верхней палубе.  Она стопорнулась в крайнем положении и неохотно, сначала очень медленно, поползла назад, к левому борту. И хотя вода еще продолжала вливаться в помещения бака, мы поняли, что победим и в этот раз.

Когда прибыла вторая тройка -  водолазы  Саша, Миша и Серега — кромка воды отошла уже к фальшборту. Водолазы шустро развернули третью водоотливную линию. Мы подключили лебедки люковых закрытий, открыли крышку первого трюма и смайнали третий насос через грузовой люк. Всплытие носовой оконечности пошло веселей. Когда воды в трюме осталось где-то по колено на правом борту и по грудь — на левом, водолазы в гидрокомбинезонах занялись поиском и устранением мест водотечности. Вскоре их труды дали ощутимый результат: с осушением трюма стал спокойно справляться один насос, работающий по полчаса через полчаса.

Борьба с водой шла успешно. И хотя контрольная откачка из второго и третьего трюмов не дала ни малейшего эффекта, было ясно, что АС с осушенным первым трюмом и баком имеет вполне приличную плавучесть и остойчивость.

Начальником экспедиции на «Лисянском» оказался Вадим Павлович Абрамов. С ним мы сделали немало успешных спасательных операций в бытность его капитаном порта Выборг. Полное взаимопонимание и на этот раз способствовало четкой работе.

Пришло время запустить главный двигатель АС.

Сделать это было непросто, так как двигатель был заглушен на тяжелом топливе при аварийном покидании судна и при отрицательной