— улица была настолько узкой, что двум машинам разминуться невозможно.

— Что за… — начал было водитель посольской машины, но не договорил.

Из обоих джипов выскочили вооруженные люди. Их лиц различить было нельзя — они были закрыты платками. Судя по всему, они не были ни солдатами, ни полицейскими — одежда на них была обычная цивильная, какую носят в здешних местах мирные жители. Люди подбежали к посольской машине и окружили ее, выставив оружие. Кто-то из подбежавших попытался открыть переднюю дверцу машины, но ловкий водитель ударил подбежавшего ногой в пах, и удачно: нападающий вскрикнул от боли и упал на колени.

Впрочем, сопротивляться смысла не было. Нападавших было много, никак не меньше дюжины, а сотрудников посольства всего трое. При этом нападавшие были вооружены, а сотрудники посольства — безоружны. Тотчас же посольская машина затрещала и затряслась со всех сторон — это нападавшие выламывали дверцы. Вскоре дверцы были взломаны, и нападавшие оказались в машине. Трое сотрудников как могли сопротивлялись: шофер ударом в челюсть свалил еще одного нападавшего, досталось и двум нападавшим, вломившимся на заднее сиденье. Однако же силы были неравны, и вскоре все три сотрудника посольства были скручены, их волоком вытащили из машины, затолкали в один из джипов, и оба джипа тронулись с места.

— Мы — сотрудники советского посольства! — попытался протестовать один из пленников.

Толку от такого протеста было немного, а если точнее, то и вовсе никакого. Никто из похитителей не пожелал прислушиваться к словам пленника, а может статься, и вовсе их не понял. Лишь один из похитителей повернул голову, хищно сузил глаза и переложил автомат из одной руки в другую.

— Куда они нас везут? — после молчания спросил водитель посольской машины. — И вообще, кто они такие, эти уроды? Что вообще творится?

— Думаю, скоро нам все разъяснят, — отозвался один из сотрудников посольства. — Доходчиво и красноречиво…

Похититель вновь оглянулся и, сверкая глазами, сделал знак рукой. Это означало, что пленники должны молчать.

— Ну и рожа у этого пирата! — проворчал водитель. — Просто-таки зверская рожа!

И он умолк. Молчали и другие. Джип, подпрыгивая на ухабах, все мчался и мчался, и никто из пленников не знал, куда он мчится, когда остановится и что будет на той неведомой остановке…

* * *

Слухи о том, что на советское посольство совершен налет с похищением трех его сотрудников, мигом разлетелся по Бейруту. К этому слуху тотчас же добавился еще один, о похищении трех сотрудников из посольского автомобиля. Сам автомобиль был обнаружен на одной из городских улиц пустым и с раскрытыми дверцами. Хотя в разворошенном войной Бейруте всяческие криминальные происшествия, в том числе и убийства, были, можно сказать, делом обыденным, все же оба налета являлись делом неслыханным и выходящим из ряда вон. И прежде всего потому, что они неминуемо должны были повлечь за собой всевозможные осложнения международного характера — хотя какими именно будут эти осложнения, никто до поры до времени не знал. Не знал — потому что никогда до сей поры ничего подобного в Бейруте не случалось.

Советский посол узнал о налетах и пропаже своих сотрудников почти сразу же и немедленно предпринял все возможные действия, какие полагались в этом случае. Прежде всего он по дипломатическим каналам сообщил о происшествиях Правительству СССР. Затем — по специальным каналам проинформировал резидентуру КГБ, действовавшую в Бейруте. И, наконец, сообщил обо всем случившемся ливанским властям.

Понятно, что ни советское правительство, ни резидентура КГБ не дали послу никакого внятного ответа либо совета. Да и как могло быть иначе? Оба происшествия хоть и были ожидаемы, но при этом никто не мог предположить, что они случатся непременно. Но вот — они случились, и надо было действовать, но в том-то была и беда, что никаких стремительных и идеально продуктивных действий здесь быть не могло.

В самом деле — что тут можно было сделать, чтобы незамедлительно отыскать и освободить похищенных людей (а именно их судьба и была главным делом во всей этой истории)? Никто доподлинно не знал, кем были похитители, никто не знал также, куда похитители девали похищенных людей. Да, разумеется, имелись веские основания предполагать, что похитители — это известная на всем Ближнем Востоке террористическая организация «Орлы пустыни», но ведь предположения — это еще не доказательства. А вот прямых доказательств не было. Да и не факт, что именно «Орлы пустыни» были причастны к этому неслыханному происшествию. Помимо «Орлов» в Ливане, где происходили беспрерывные военные стычки, были и другие террористические организации, не менее опасные, чем пресловутые «Орлы».

К тому же в таком деле действовать сгоряча было опасно. Похитители, кем бы они ни были, почуяв опасность, запросто могли замести за собой следы: уйти куда-нибудь подальше, лечь, что называется, на дно, а главное и самое страшное — расправиться с похищенными людьми. И тогда все усилия по поиску похитителей оказались бы напрасными и бессмысленными. Ну, нашли бы этих самых «Орлов» или кого-то другого, ну, наказали бы их, как полагается по всем на свете законам, — а что с того толку? Тех, кого они похитили, этим не вернешь… Поэтому в сложившейся ситуации необходимо было действовать предельно осторожно, скрытно, разумно, не допуская ни малейшей ошибки. А для этого прежде всего надо было думать. Думать крепко, трезво, обстоятельно. Именно так и сказали послу и в правительстве, и в резидентуре. Да и сам посол об этом знал тоже.

А вот что касаемо ливанских властей, то они незамедлительно приняли меры. Менее чем через час после того, как посол сообщил ливанским властям о двух чрезвычайных происшествиях, к посольству прибыла группа вооруженных людей. Судя по знакам различия, это были полицейские. Один из них, выпрыгнув из машины буквально на ходу, скорым шагом направился прямо к послу в его кабинет. Это был худощавый, порывистый в движениях мужчина средних лет, с внимательным и цепким взглядом и лицом, с которого не сходила усмешка. Если вдуматься, то такие действия полиции являлись грубым попранием дипломатического этикета, потому что никто не имел права так вот запросто входить на территорию посольства, каковая, по сути, была маленькой суверенной территорией иностранного государства — в данном случае Советского Союза. Однако о каком этикете можно было говорить в создавшейся ситуации? Бывают в жизни случаи, когда не до этикета.

— Я — инспектор Мансур, — с ходу представился полицейский послу. — Я расследую преступления… — он помолчал, явно подбирая подходящее слово, — которые имеют политическую подоплеку. Мне и моим людям поручено разобраться в происшествиях… словом, вы понимаете, что