Север делает шаг, который разделяет последнее расстояние между нами. Его пальцы сдавливают моё запястье и резко дёргают.

— Что ты себе позволяешь?

Страшно.

Липко жутко.

Но я не позволяю страху завладеть моим существом. Мне необходимо довести задуманное до конца.

— Позволяю? — стараюсь отвечать ровно и уверенно, и вроде бы получается. — Я просто веду себя в соответствии с тем, кем являюсь в этом доме.

Рывок — и вот меня уже тащат по лестнице вверх.

— Пусти! Ты делаешь мне больно!

— Потерпишь.

— Не буду я ничего терпеть! Немедленно отпусти меня, Север!

Он заталкивает меня в спальню и швыряет на постель.

— Ты опозорила меня! Ты не имела права вести себя так!

— Я опозорила?! — чуть привстаю и смотрю на мужчину с нескрываемой ненавистью. — Ты украл меня! Увёз из страны. Ты наплевал на страдания моей семьи. Ничего страшного — потерпишь свой позор перед партнёрами!

– Я дам тебе другое имя! Муслима – покорная Богу! – рычит Ренат и подходит ближе.

– Покорная Богу, но не тебе, Север! Я никогда не буду твоей рабыней. Никогда не откажусь от права на свободу! А если ты держишь меня в кандалах, то будь добр, всем меня представляй своей рабой. Хочешь, чтобы я плясала перед твоими знакомыми как твоя хабиби?! Значит, верни моё право быть свободной!

– У тебя нет такого права и не будет. Ты теперь моя.

– Ты обещал, что не тронешь меня, если я сама не попрошу, так вот знай – я не попрошу, пока ты не отпустишь меня на волю! Я лучше буду кормить из рук всех этих похотливых мужиков, чем лягу с тобой в постель.

— Ты хоть слышишь, что ты несёшь? — злость, с которой Север задаёт вопрос, буквально пронизывает воздух и касается меня своей ядовитостью. — Ты отравила мою кровь своей непокорностью, хабиби!

— Не смей меня так называть! И что тебе не понравилось, Север, а? Что я сделала не так? Ты же не был против, когда я танцевала при тебе и при Игнате?

— Ты давно не танцуешь при Игнате, — чеканит Ренат. — Ты никому не имела права показывать своё тело. Моя Марианна только для меня.

— Я не твоя, а своя. И тело моё принадлежит мне. Ты его не получишь.

Желваки начинают ходить на его скулах.

— Я сажаю тебя под домашний арест. Будешь сидеть здесь в комнате, раз не умеешь себя вести. Максимум тебе будет разрешено ходить в туалет. Фарида и Хадижа будут приносить еду сюда. Со Стефанией общаться ты не будешь, — холодно произносит Север, затем подходит к единственному окну, выходящему на дворик риада, закрывает и снимает ручку, чтобы я не смогла открыть.

— Ооо, как страшно. Мой плен сужается. Ужас-ужасный. Мне так страшно, Север, я боюсь.

— Отныне ты лишена книг, музыки и фильмов, драгоценностей, нарядов, права посещать бассейн и уроки танцев, которые даёт тебе Фарида, — продолжает Ренат, не обращая внимания на мою иронию. — Чтобы отпроситься в туалет, придётся громко постучать в дверь.

— Да что уж. Просто принеси мне сюда ночной горшок. Я прям тут буду.

Он шагает к двери и распахивает её, а когда уже практически выходит, я шиплю ему в спину.

— Видимо, не зря у тебя остались те шрамы на спине. Тебя бил кто-то, кто пытался ампутировать в тебе это ублюдское чудовище, которым ты изначально был.

Дверь закрывается с таким грохотом, что я подпрыгиваю на постели и подбираюсь, потому что Север не выходит. Он поворачивается ко мне, а в глубине его глаз плещется нечто страшное. Будто я задела что-то болезненное в его душе.

Руки мужчины опускаются к ремню брюк и начинают расстегивать.

— Что ты... делаешь? Ты... ты обещал, что не тронешь меня без моей воли.

Два шага — и Ренат оказывается рядом со мной на кровати, прижимает тяжестью своего веса к постели, а янтарные глаза прожигают насквозь.

— Я не железный, Рин. Думай, что говоришь, девочка. О чём не знаешь, — голос звучит надтреснуто.

Меня начинает бросать в дрожь, и я не могу точно сказать, отчего. То ли от этих мучительных трещин в интонации, то ли от близости его тела и тяжести, от запаха духов и от янтарного взгляда.

Горячая ладонь ползёт по моим плечам, рукам и бедру. Резко дёргает ногу вверх. Теперь получается, что Ренат лежит между моих ног, одну задрав настолько высоко, что я ощущаю то, чего не хотела бы чувствовать, но моё тело реагирует неожиданно. Оно начинает гореть и ныть, будто о чём-то отчаянно просить.

Я вспоминаю его улыбку, которая на мгновение превратила его в мальчишку. И сейчас в янтарных глазах отражается тот же мальчишка, только не улыбается.

— Ренат... — шепчу сдавленно.

— Твоя взяла, Рин. Если не хочешь