— Да конечно! А как же теория без практики? — замечание Каена по поводу того, что меня может ждать, очень воодушевили, но лишь меня. Кхан так совсем опечалился.

— Очень просто, — муж был зол, смотрел на своего брата с недовольством, но тот лишь язык ему показал, намекая на то, что пусть сам со своей женой и разбирается, — она будет изучать только то, что относится к ее силе. Зачем ей кладбища?

— Ну, как зачем…

В конечном итоге каждый наш разговор про школу магии сводился к тому, что все дружно начинали спорить, выяснять отношения, а я либо тихо выходила из комнаты, либо под действием эмоций переносилась леший знает куда.

— Может мы не сразу в замок вернемся? — с надеждой спросила я, прекрасно понимая, что ответ будет отрицательный. Кхан все время переживал за меня. Стоило мне пропасть надолго, как муж тут же собирал отряд для моих поисков. В конечном итоге Морок решил проблему гениально — он нарисовал на моем запястье руну поиска. Благодаря этому символу крылатый воин мог найти меня в любом городе близ Левкар и Южного Края. К сожалению, зона поиска с этим знаком была ограничена, и если я ненароком окажусь в другом мире — останусь одна. — И когда уже Кхан мне ваш мир покажет?

— Наш мир, — поправил меня Волк, — этот мир наш, Анна. Ты родом из Левкар, помни об этом.

— Такое сложно забыть…

Я не лукавила и не злилась, но забыть предыдущие события будет невозможно. После битвы с Зарльцхейном от Левкар мало что осталось. Точнее от его жителей. Маг ради своих целей просто уничтожил свой народ, выкачал жизненную силу, отправив на тот свет больше половины людей! Многие из тех, кто выжил, после массовых захоронений покинули город, окрестив его проклятым местом, и в конечном итоге от Левкар кроме пустого замка мало что осталось.

Так я и стала править городом, в котором не осталось мирного населения. Именно после этого город закрыл свои ворота до лучших времен, оставив возможность для посещения лишь тем, кто родился в Левкар.

Многие из тех, кто оставил свои дома просто не верили, что я дочь Асты и Эсбен. Доказывать что-либо на тот момент я была не в состоянии и думала лишь о том, что хочу вновь вернуться к мирной, спокойной жизни.

Вот только судьба распорядилась иначе.

— Опять старик? — муж стоял у главных ворот, мирно читал книжку, поправляя очки в тонкой оправе. Он выглядел обеспокоенным, но понимал, что я вернусь целой и невредимой.

— Да, опять к нему перенеслась…

— Тебе грустно? — уже более мягко заметил Кхан, принимая в свои объятья.

— Очень. Я не хочу с тобой расставаться, не хочу идти в школу, где за партой будут сидеть всякие кикиморы. И это не фигурально, а буквально!

— Ты со мной и не расстанешься, — тихонько заметил Кхан, опуская руку мне на голову. Как же хорошо от его прикосновений! Тонкие пальцы аккуратно массировали шею и плечи, вызывая внутри истинное удовольствие, — мы поедем вместе. Как ты смотришь на то, чтобы просто провести эксперимент? Посетишь школу, останешься в ней на пару дней, увидишь, что и как происходит, и уже решишь — хочешь ты оставаться или нет. Давай так и сделаем?

— Давай, — я еле заметно улыбнулась, прекрасно понимая, что демон уже давным-давно все решил за меня. Он хоть и спрашивает моего мнения, но при этом полностью уверен в том, что я соглашусь с его решением, пусть и вложенным в мою голову, а не являющимся моим собственным. Хитрый, хитрый Кхан. — Каен здесь?

Демон слегка кивнул, указав в сторону тренировочной площадки и, молча взяв меня под руку, повел к своему брату.

Мне нравилось наблюдать за Каеном. С каждым днем воспоминания о прошлом становились более яркими, они замещали те, что были созданы при помощи магии, медленно открывая истину.

И истина была в том, что Каен, несмотря на свое безумие, стал мне родным по духу нелюдем.

— В детстве я засыпала у него на руках, — тропа, ведущая к тренировочным площадкам, была ветвистой и очень узкой. Много лет назад она была вымощена специальным камнем, но тот потрескался из-за солнца. — Представляешь, я помню, как он пел мне песню, когда мама внезапно заболела, а папа не успел вернуться из какого-то похода. Я помню, как обнимала его своими маленькими ручками за шею, как тепло мне было спать у него на плече, пусть и неудобно при этом… Я не чувствовала зла в нем. Ни капли.

— Мой брат не злой, — Кхан нахмурил брови. Их отношения с Каеном были натянуты, многое не обговаривалось и не желало вновь возникать в разговоре, — он просто сошедший с ума демон, не способный себя контролировать. Ты себе даже не представляешь, каким он становился в момент ярости. Стоило его глазам побелеть, как все окружающие становились бледнее смерти. Каен путался во времени, иногда считал себя взрослым, а иногда совсем ребенком. Часто мог предсказывать события, не видя их целиком в своих видениях — у него очень хорошо развито логическое мышление. И все это идет вместе с хладнокровностью. Но так нет, он не злой, он просто другой.

— Другое понятие жизни и смерти, — заметила я, поворачивая за мужем. — повидавший ужасы войны уже как раньше жить не будет. Но знаешь, с моей семьей он был просто лапочкой!

— Вот это и пугает и…

— Не расстраивайся, — мягко заметила я, отчасти понимая, почему Кхан негативно реагирует на мои слова, — он часто называл тебя “маленький балбес” или “это исчадье ада”. Я все время спрашивала Каена кого он имел ввиду, но он отмалчивался и вечно переводил тему в другую сторону. Я помнила, как он сильно беспокоился о своем маленьком брате и часто грустил, коря себя за жестокость. В такие моменты к нему всегда приходил мой папа и они о чем-то очень долго разговаривали. Мне кажется, Каен просто рассказывал ему о своих переживаниях, почти ничего не утаивая.

— Если бы мне об этом рассказал кто-то другой, даже сам Каен, я бы никогда в это не поверил.

— Просто ее родители были единственные, кто принял меня таким, какой я есть, — брат Кхана выглядел уставшим, но довольным. Огромная тренировочная площадка была завалена сломанными ветвями, перерубленными стволами деревьев. Земля казалась истерзанной взрывами и под ногами не было ни единого прямого участка. Морок стоял чуть вдалеке, нервно дергая крыльями и обливался потом, потом не выдержал и упал на землю, не в силах даже разговаривать, — не злись,