То, что направился в первую очередь к Весте – отец мог бы расценить и как оскорбление, но мне было всё равно. Дом Манти достаточно силен, чтобы не трястись по мелочам. Уважаемый Стил, отец Весты, Министр Путей Сообщения – скит-гигант с цепкой хваткой.

Я, конечно, вел себя по-детски. Жгло, что отец так ни разу и не написал мне за восемь лет. Про личную встречу вообще молчу.

С Вестой мы были хорошими друзьями и до того, как отправился в Авалонский храм. Ну, насколько могут быть друзьями десятилетние. А еще она все время хотела к себе внимания – и отчего-то выбрала, чтобы знаки внимания оказывал именно я. Сопротивляться у меня не получалось. Я был крайне меланхоличен по натуре, а она бойкая и энергичная, как рыжий шторм, и это сбивало с толку. Еще у нее был хороший удар с правой. Пока я учился мы вели переписку, не прекращая, и виделись в год хотя бы по разу; в особо удачные года получалось и больше: три – четыре.

Она не теряла энтузиазм окольцевать меня и с каждым годом становилась только увереннее в своих мыслях. Из мелкой пацанки превратилась в настоящую красавицу, от вида которой монаху вроде меня хотелось выть.

Перед беседой с Императором я и приехал повидаться с ней. И Веста как обычно, игнорируя всю последовательность обычаев гостеприимства, увела в тренировочный зал. Это единственный тип близости, который был нам доступен. Он сто процентов не вызовет каких-то слухов, и не придётся лить кровь в бесконечных дуэлях.

– Буду ждать, – ворчливо сказала Веста. – Но учти, у меня скоро Яма. Я получу свой алтарь, стану скитом, буду очень важничать. Претендентов на моё сердечко прибавиться, бесконечно от них отбиваться не выйдет. Дави на Императорское Величество, требуй куб Парадигмы – уже пора.

– Думаю, он уже все придумал по этому поводу, – нервно разгладил смятый рукав. – Что планируешь делать после Ямы?

– Не знаю, – она дернула плечом. – Как пойдёт. Ты все еще надеешься, я стану курьером?

– Да.

– Они тоже часто умирают.

– Как и все скитальцы, но чуть реже.

– Они тоже часто умирают, но не такие крутые, – дурашливо ответила она.

– А кто тогда крутые?

– Офицеры, маг-теурги, разведка – да полно всяких!

– А инженеры не крутые?

– Это скучно.

– Зато уважаемо.

– И не опасно совсем.

– Опасно. Схизм-резаки иногда взрываются. Неудачно сложенные теург-формулы выбрасывают некро-сор.

– В общем, я постараюсь наработать на офицера. Ты меня тут не уболтаешь. Такая вот цель.

– По оценкам проходишь? – важно спросил.

– Да.

Тяжело вздохнул:

– Плохо.

– Нуу-у, Кир, какой же ты зануда.

Я улыбнулся.

Помолчали.

– Как думаешь какое будет квази-божество?

– Всё равно, по большому счёту. Лишь бы не Морк. В Доме в основном у наших: либо Монета, либо Кшатра, – она пристально посмотрела мне в глаза. – Со словесами прелюдий мы с тобой закончили. Теперь показывай давай, хвались.

– Что именно? – улыбнулся.

– Ну то самое.

– Мне много есть чем хвалиться… Конкретизируй.

– Хватит, Кир, – выпучила она глаза. – Показывай Ле-ги-ит.

Усмехнулся и оттянул воротник к ключице.

– Красиво… А он мигает или что?

Я заставил татуировку засиять. Собственно, так можно отличить настоящую от подделки.

– Жесть какая, – покачала головой. – Не болит?

– Нет.

– Ну, если что и в бездне не потеряешься, – улыбнулась. – Найдешься всегда.

– Смешно.

Я вспомнил о брате, умершем где-то на стенах форта; внезапная мысль-представление, еще и тяжелая – разорванное тело, утащенное щупальцами во тьму фона – нахмурился.

– Извини, – прошептала Веста.

Она всегда хорошо чувствовала мое настроение.

Тори прервал нас, вежливо кашлянув.

Я злобно посмотрел на своего телохранителя.

– Кириан, – обратился он. – Император ждёт. Уже дважды в поместье от него звонили. Нам пора.

– Ну вот… а когда? – не унималась Веста.

Я перебил ее:

– Теперь в любом случае чаще, Вес, – выдавил улыбку. – Я же теперь здесь, а не в заднице мира.

– Хорошо.

Она казалась довольной.

Поднялся.

Тори протянул мои вещи.

Обулся, затем надел перстень Дома, а ножны с двухцветным мечом повесил на бедро.

Раздражало, что мне нельзя было носить огнестрел.

Я попрощался, с величайшей осторожностью обняв Весту, и поплелся к выходу.

Настроение испортилось окончательно.