— Ах, у тебя есть… — издевательски протянул дед. — Получить ты их сможешь не раньше, чем тебе двадцать пять стукнет. Так что считай, что ничего у тебя нет.

Не знаю, имел ли он в виду, что не даст эти деньги мне сейчас или что к моему двадцатипятилетию от них ничего не останется, для меня разницы не было. Дед смотрел с насмешкой и явно рассчитывал, что я склоню голову и соглашусь с предложенным вариантом. Но я ощущал лишь злость и, неожиданно, чувство освобождения. Сам бы я, наверное, никогда не решился уйти из рода, но выбора мне не оставили. Я развернулся и пошел собирать вещи. В конце концов, всему есть предел, вот и мое терпение закончилось.

— Илья, не горячись, — испуганно крикнула мне вслед тетя Алла. — Василий Дмитриевич, сделайте что-нибудь. Нельзя, чтобы мальчик ушел из дома.

— Ничего, ему полезно будет пожить без поддержки семьи, — заявил дед.

За мной пошел только дядя Володя. Тетя начала выговаривать что-то деду срываясь на высокие визгливые ноты. Кажется, у нее начиналась истерика. Странно, она же добивалась именно этого?

— Илья, твой дед разозлился после разговора с Владом, но он отойдет. Не торопись, он успокоится и передумает. У него всего два внука.

— Мне кажется, он давно об этом забыл и считает, что внук один, — резко ответил я.

Дед носился с Владиком как с тухлым яйцом, в постоянном страхе, что с тем что-то случится и у Вьюгиных не останется сильного мага. Казалось бы, три сына должны были гарантировать ему наследников. Но нет: из внуков были только я и Владик. Даже умения тети Аллы не позволило им с дядей завести хотя бы еще одного ребенка.

— У рода слишком много проблем, вот нервы у твоего деда и не выдерживают.

Дядя прошел со мной в комнату и теперь, страдальчески морщась, смотрел, как я укладываю в сумку одежду. Аккуратно укладываю, хотя хотелось побросать все и свалить побыстрее. Но побросать означало остаться без нескольких нужных вещей. Ноут я засунул в сумку и прикрыл курткой. Странное требование деда оставить множество своих личных вещей дополнительно бесило, потому что эти шмотки все равно никому, кроме меня, не нужны. На Владика разве что шапка налезет, да и то не факт. А ко мне в сумку эта шапка уже не войдет.

— Я смотрю, тебя не переубедить, — проворчал дядя.

— Не переубедить. Если задержусь — ничего не изменится. Твой сын все так же будет меня подставлять, а твой отец — мне не верить. Я давно уже хотел уйти.

Последней в сумку легли карта идентификации, школьный аттестат и фотография родителей, и то я уже застегивал с трудом. Дядя вздохнул, принимая мою правоту, и неожиданно вытащил из кармана кошелек.

— У меня при себе мало, — смущенно сказал он. — Потом сниму, добавлю.

— Спасибо, но зачем? — удивился я. — У меня на карте достаточно на первое время.

— Ты забыл добавить: если ее не заблокировали, — поморщился дядя и всунул бумажки мне в руку. — Ты вообще куда собираешься идти?

— Сниму номер в гостинице на сутки и буду думать.

Я дернул плечом и подхватил сумку. Задерживаться даже на минуту не хотелось. Я чувствовал себя здесь чужаком, о котором заботились по обязанности, а не по любви. Нормально ко мне разве что дядя Володя относился, да и тот старался особо с женой не ругаться. Очень уж она скандальной особой была и всегда старалась настоять на своем.

— Подожди. — Дядя вытащил телефон и застыл с трубкой у уха. Ответили ему через пару гудков. — Олег, ты в городе?… Хорошо, что я тебя застал.… Нет, отец совсем в разнос пошел. Илью выставил.… По факту выставил, потому что альтернативой было принятие клятвы Слуги Рода.… Вот и я о чем.… Хочу предложить, чтобы он у тебя пожил.… Ну так с собой его возьми. Парень хоть успокоится, поймет, что делать.… Сейчас приедем.

Дядя Володя выключил телефон и сказал мне:

— Олег в экспедицию уезжает. Предлагает тебе либо с ним, либо остаться у него на квартире.

У дяди Олега в порядке исключения была квартира при университете, и дед не сильно возражал, потому что тетя Алла деверя ненавидела. У нее были на то причины: в результате срабатывания одного древнего артефакта оба моих дяди теперь не могли иметь детей. И если на дядю Олега ей было наплевать, то собственный муж для нее был залогом будущего, которое сейчас опиралось на весьма шаткое основание в лице Владика.

— Лучше с ним, — решил я.

— И правильно, — ожил дядя Володя. — Одному в пустой квартире одиноко. Я тебя отвезу. Только… — он замялся. — Давай по черной лестнице спустимся, чтобы не на глазах у деда.

В этом он был весь: доброе дело может быть совершено, только если никто не узнает, потому что в противном случае ему докажут, что дело было не добрым и направлено против рода Вьюгиных.

— Без проблем, — согласился я.

— Тогда возьми еще что-нибудь. Все равно никто не узнает.

— Нет уж, дед сказал — одна сумка, значит, так тому и быть.

— Вторую я понесу. Если что, бросишь здесь, — предложил дядя Володя. — Все самое нужное у тебя с собой. Но дополнительная футболка или штаны лишними не будут, ведь так?

Не дожидаясь моего ответа, он вытащил вторую мою сумку, поменьше, с которой я ездил на соревнования, и сам принялся ее заполнять, торопясь, чтобы нас не застали за этим делом. Правда, хоть он и говорил про футболки, но заполнял в основном обувью. Две пары кроссовок и высокие зимние ботинки прикрыл пуховик. Похоже, дядя был уверен, что я сюда не вернусь.

— Да не надо…

— Надо, надо. Твой дед если разозлится, может приказать все оставшиеся вещи уничтожить. Тебе наград не жалко?

Награды я оставил все. В