Шрифт:
Закладка:
Он широким жестом указал на квартиру и бордель за нею.
– Да, – подтвердил Лиммит, – и хорошо, что ты напомнил. Придется отдать ключ от борделя Бонне Камминс.
Он вытащил ключ из кармана и посмотрел на него. Вспомнил теплые перья на груди, щекотку своих собственных волос о член. «Наверное, – подумалось ему, – стоило бы с ней проститься, если бы она все еще была способна меня понять».
– Нет, все в порядке, – ответил Гунсква, – я об этом позабочусь.
– А, ладно, – сказал он, опуская ключ обратно в карман, – все равно мне по дороге.
– Дай-ка ключ, – проговорил Гунсква. Лицо его вдруг разрумянилось и стало серьезным.
Лиммит смотрел на него некоторое время, пока внутри что-то не успокоилось.
– Не вопрос, – понимающим тоном протянул он. Выудил из кармана ключ и бросил его на подставленную ладонь Гунсквы. – Один раз не пидорас.
«Ну кто бы мог подумать? – размышлял Лиммит, пересекая первый этаж главного инкубатора и направляясь наружу, к ВПП, где его ждал грузовой самолет компании. – Кто бы мог подумать, что напыщенный уебан таким заинтересуется?»
Умирающая несушка вновь издала жалобный вопль и яростно дернулась на мокрой от крови подстилке.
По всему Лос-Анджелесу включались телевизоры. В округе Ориндж они уже работали.
На крыше здания появилась первая группа наемников. Когда они начинали восхождение по темным лестничным колодцам, закатное солнце еще виднелось, а теперь пропало, продолжив путь в Китай. Эдди Асуза, ориентируясь в свете звезд, пристегивал оружие и отдельный многолинзовый оптический прицел к поручню. Милч, наводчик и неофициальный хозяин вечеринки, приложился к пластиковой фляжке с мутной коричневой жидкостью – самогонкой, – потом передал малышу Моррису, который обессиленно привалился к стене шахты. Моррис был новичком, так что на него взвалили самый тяжелый груз.
– Готово, – возвестил Асуза и всмотрелся в главный окуляр прицела. Всего окуляров было два: первый, основной, служил для выцеливания почти сколь угодно малых мишеней, другой позволял вести параллельное наблюдение. Устройство разрабатывали для цэрэушных спецназовцев, привыкших все вопросы решать коллегиально.
– Но там сегодня тесновато, я скажу. Трудно будет хорошую мишень выцепить.
Милч отогнал Асузу от окуляра и осклабился:
– Наверно, – пробасил он, – не стану я сегодня ждать сероплащников, просто выцелю первую попавшуюся мишень, какая приглянется.
Он уже основательно накачался, но алкоголь, в свой черед, служил лишь буфером для других веществ, которые Милч по мере приближения урочного часа неспешно, растягивая удовольствие, вводил себе для лучшей концентрации; в обычных условиях они бы его уже прикончили, ну или по крайней мере обездвижили.
Наблюдая за его эрратическими движениями, Асуза размышлял, что в Крысином Городе мало вещей более омерзительных, чем алкоголь. Он-то сам предпочитал каинин в умеренных дозах; как и другие продукты потайных лабораторий доброго доктора Бетрича где-то в Голливудских холмах: это вещество побочных физических эффектов не имело, и его чисто психическое, почти духовное, воздействие ничем не маскировалось. «Но сегодня, – сказал себе Асуза (его рука почти бессознательно потянулась к внутреннему карману куртки), – ничего такого; звезда вечера может себе это позволить, аудитория тоже, а вот агент, на которого возложена обязанность убирать за ними дерьмо, – ни в коем случае».
С другого конца крыши донеслись звуки сильной рвоты. Для малыша Морриса, навьюченного, как ишак, эти шестьдесят с лишним этажей вкупе с непривычным алкоголем оказались не по зубам.
– Похоже, не слишком он пригоден к нашей тяжкой работе на дело революции, – сказал Асуза.
Милч пренебрежительно хмыкнул:
– Ну и отошли его к Страстотерпице.
Из мрака выскользнула Патти Ф. с нетронутой пластиковой фляжкой, на сей раз полной – вытащила из поклажи Морриса. Новая подружка Милча и, следовательно, неформальная хозяйка вечеринки. Она поставила фляжку на поручень и остановилась рядом с ним. Лицо ее, по мнению Асузы, выражало меньше, чем коровья морда.
– Хошь глянуть? – Милч предложил ей место у второго окуляра. Вместе они сфокусировали прицел на ярко освещенной улице далеко внизу. Не отнимая глаз от окуляра, Милч сгреб фляжку, отхлебнул из нее, поставил на место и неуклюже принялся поглаживать Патти по талии. Асузе было известно, что у него такая прелюдия. Позже, когда Милч сочтет себя готовым, он пробежится пальцами и по другим возбуждающим его местам.
– Присмотрела себе кого-нибудь? – спросил Милч, поворачивая селекторные диски.
– О да-а, вон красавчик, я бы его, или вот этого, или…
Асуза посмотрел вдаль над их головами, в сторону Интерфейса. С такого расстояния тот напоминал червя или змея, наполненного медленно разгорающимся светом и подвешенного близ края пустых полуразрушенных улиц и зданий, составлявшего, за вычетом уже полностью разрушенного трущобного района, Лос-Анджелес. Змей. Интересная метафора, подумал он, ведь, вопреки неизбежному функциональному цинизму, вечеринка имела и квазимистическое обоснование. Откуда-то из тьмы раздался слабый гортанный звук. Это храпел в отключке малыш Моррис. Асуза пошел на звук.
– Всего лишь счастливая шайка убийц, – сказал он темноте, отстегивая от лежащей пластом фигуры Морриса небольшой переносной телевизор и подключая его к одной из вездесущих розеток кабельной сети – живой нервной системы лос-анджелесского трупа. «Благословен будь Джон Мокс, – подумал он, – и его раздутое до размеров округа Ориндж эго – протянуть кабельное телевидение в трущобы даже вопреки тому, что шансы заполучить там новообращенных в свою секту были ничтожно малы». Он включил телевизор, и трапециевидный участок крыши озарился мягким серым сиянием.
– Сутенер, – сказал Лесли. Он его так и чуял: раз увидишь таких – потом отличаешь безошибочно. Лесли следил за фигурой с большим черным чемоданом, медленно движущейся им навстречу с другой стороны захламленного Интерфейса. Фигура смешалась с толпой.
– Он не местный. Может, из Нью-Йорка.
– А? – переспросила шлюха, державшая его за руку. Малышке было восемнадцать. В ЛА она заявилась неделю назад, на следующий день после своего дня рождения.
– Вон тот чувак, – сказал Лесли, указывая на худощавую фигуру, которая на миг вынырнула из толпы на противоположной стороне улицы.
– Он сутер?
– Ага, но не местный.
Она задумалась.
– А что он тут делает? – спросила шлюха. – Никто ж так далеко не летает, кроме больших шишек из КУВП и военных. Ты уверен, что он из Нью-Йорка?
Улыбаясь, он разглядывал тесные ряды книжек с иероглифами на стойке рядом с порнушечной лавкой. За их с девушкой спинами лениво извивался и подергивался Интерфейс. Яркие обложки, розовые, словно сладкие драже, привлекали его. «Как зелье, – подумал он, – разбавленное зелье, двумерное зелье». Мысль эту он счел вполне удовлетворительной.
– А откуда еще? – добродушно поддразнил он ее. – Разве что из Финикса?
– Ну ладно, пускай из Нью-Йорка, но что он здесь делает? – «По крайней мере, – подумала она, смотря на Лесли, – настроение у