Шрифт:
Закладка:
– Послушай, – начал Паццо, тщательно выбирая слова, – может, тебе все еще охота прикалываться, но я вымотался до чертиков. Я домой бы лучше пошел. Мне спать хочется.
Аддер поднял с пола инструмент и занял свое место на другой стороне операционного стола.
– Паццо, дорогой мой, – протянул он, пока его тонкие пальцы в почти автоматическом режиме возобновляли работу, – я тобой очень горжусь, но… начинаю задаваться вопросом, а из того ли ты теста, какое нам здесь, в ЛА, требуется.
На его губах возникла ехидная улыбка.
«И мои кости с ним согласны», – подумал Паццо, которого захлестнула почти что смертельная волна усталости, зверской, точно из самого ада. Он продолжал наблюдать за показаниями аппаратуры, но из-за усталости боковое зрение уже размылось.
Хозяин киоска гамбургеров, именуемого «ГОРЯЧЕНЬКОЕ ДЕРЬМО ОТ ГАРРИ», стоял, сложив мускулистые открытые руки на грязном прилавке, и наблюдал за движением толпы вдоль Интерфейса. «В известном смысле, – думал он, – я на этой улице не менее важная шишка, чем доктор Аддер. Он выполняет свою работу, я – свою: мы оба режем мясо и сшиваем, размораживаем и готовим». Он подцепил пальцем одну из фирменных бумажных салфеток, на которой значилось: «ГОРЯЧЕНЬКОЕ ДЕРЬМО ОТ ГАРРИ! ЗДЕСЬ ХАРЬЧУЕТСЯ ВЕСЬ ИНТЕРФЕЙК». Салфетки для киоска печатал на старом принтере какой-то придурковатый обитатель Крысиного Города – и, конечно же, не обошелся без ошибок. Принтер откопали в подвалах ЛА, там же, откуда появлялись все здешние благословенные активы, не исключая замороженного мяса для гамбургеров.
– Так откуда это название? – допытывался мальчуган по ту сторону прилавка. Перед ним валялись крошки и ломтики жира.
Хозяин киоска игнорировал его приставания, решив, что мальчишка сам отвалит. «Молодое мяско, – размышлял он, мысленно каталогизируя женщин своей улицы. – И старое мяско. Одноножки, двуножки и прочие. Самое разное мяско». Ему нравилось так их называть – этот термин подразумевал если не бездушность, то по крайней мере сексуальную подчиненность. Он мысленно покатал слово на языке, за резцами и на кончике губ, словно незримую жемчужину. «Живое мясо. Замороженное мясо. Аддер кроит мясо, я крою мясо; он посылает ко мне за гамбургерами, я посылаю их к нему, а они возвращаются ко мне за прилавок харчеваться. И хоть бы раз Мокс про меня по ящику рассказал!»
– Я спрашиваю, откуда взялось название?
Хозяин киоска устало вскинул на юнца взгляд. Он не встречал этого парнишку раньше и исполнился подозрений.
– Какое название? – уточнил он.
Мальчишка ткнул пальцем в неоновую вывеску.
– А тебя как звать? – спросил хозяин киоска вместо ответа.
– Эдгар.
– Сколько тебе лет?
– Ну, восемнадцать, конечно. А какое твое собачье дело? – огрызнулся мальчишка. Он был явно под кайфом, скорее всего каининовым, и полагал, что лучшая защита – оскорбление.
– Да так, – холодно откликнулся мясник, – ничего особенного. Просто я тебя раньше тут никогда не видел.
– Я тут раньше никогда не ел, – объяснил мальчишка, глядя на него исподлобья.
Внимание хозяина киоска вроде бы отвлеклось, а мальчишка принялся продумывать оптимальные маршруты на случай бегства. Но не успел он соскользнуть с пластикового табурета на тротуар, как полицейский, среагировав на поданный украдкой сигнал мясника, сгреб мальчишку за шиворот.
– Ах ты гондон штопаный! – завизжал подросток. Полицейский молча поволок его к машине, в которой мальчишке предстояло проделать обратную дорогу до округа Ориндж.
– Приходи на следующий год, как подрастешь, – посоветовал ему хозяин киоска, аккуратно сворачивая полученную от копа хрустящую банкноту. Сунув деньги в карман забрызганного фартука, он ощутил прилив мимолетной тоски. «Я не в эфире, – подумалось ему. – Я не такой, как большие шишки, Аддер и Мокс. Светила двойной звезды, вокруг которой мы все крутимся».
Лиммит поскользнулся на чем-то влажном у края тротуара и с размаху налетел на другого прохожего.
– Простите, – промямлил он, слишком увлеченный собственными мыслями, чтобы разобраться, в кого из анонимных обитателей улицы, сутенеров и проституток, на сей раз врезался. Но тут его за руку схватила какая-то женщина. Он посмотрел на нее, узнал даже спустя годы и чуть не споткнулся вторично.
– Господи, – произнес он, мгновение простояв перед ней с туповатым видом. – Мэри. Мэри Горгон.
– Старина Аллен! – нежно откликнулась она и потащила его (Лиммит не сопротивлялся) в тень здания, у которого они теперь стояли, подальше от резкого голубовато-белого света и напора толпы. – Я и не думала тебя в ЛА встретить, – добавила она, с улыбкой глядя ему в глаза.
Лиммит, пребывая весь в смятенных чувствах, нервно рассмеялся.
– И я не думал тебя встретить.
Он помедлил. Мэри совершенно не изменилась, вплоть до прежних узких застиранных джинсов. Он задумался, как случалось и раньше, откуда у Мэри с ее дружками эти характеристичные ботинки на толстой подошве. Может, у Фронта своя обувная фабрика или еще что.
– Ну, ты вообще как? – промямлил он. – Революция скисла?
Она слегка напряглась, покачала головой:
– Мы перегруппировываемся. Войны не выигрываются только силой оружия.
И едва заметно усмехнулась, почувствовав мелодраматизм своего тона.
– Перегруппировываетесь? Где? Тут? Батальон боевых шлюх-ампутанток – это было бы круто!
Она снова покачала головой:
– Не здесь. В трущобах.
Улыбка ее померкла, но не от разочарования в нем, а, как он теперь понял (почувствовал укол совести), от беспокойства.
– А ты как? – тихо спросила она. – Что ты здесь делаешь?
Он поколебался, но решил, что ей, как и прежде, можно довериться.
– Я по делам, – сказал он, приподняв перед ней черный чемодан.
Глаза Мэри распахнулись, словно чемодан был ей знаком и внушил испуг.
– Что там такое?
Лиммит настороженно огляделся, потом на несколько дюймов приоткрыл крышку чемодана и поднес к ее лицу. Следя за выражением Мэри, он понял, что предположения девушки о содержимом чемодана оправдались.
– Твою ма-ать, – прошептала Мэри.
Лиммит поспешно захлопнул чемодан и с мимолетным удовлетворением отметил, что теперь на лице Мэри проявилось и подобие неожиданного уважения к старому приятелю. Но почти сразу же исчезло, сменившись прежней, почти материнской заботой.
– Это же для доктора Аддера, – ровным голосом произнесла Мэри. – Ты к нему пожаловал, не так ли? Больше нигде ты не сможешь безопасно избавиться от эдакой ноши.
Он молча кивнул.
– Откуда оно у тебя? – спросила она.
– Это долгая и сложная история, – ответил он. – Я тебе как-нибудь в другой раз ее расскажу. Не беспокойся, я тебя найду.
Не сказав больше ни слова, он развернулся с намерением уйти.
Она схватила его за руку и удержала.
– Не надо, – проговорила она. – Не иди туда. Подожди немного.
Он гневно вырвался.
– Ты что? – бросил он. В горле, казалось, скопилась огромная пробка из какой-то густой жидкости, мешая говорить. – Хочешь, чтоб я