Старый ткнул пальцем в небольшой пятачок, где сходились две дороги.

— Не самый тупой план, как по мне, — звучно произнес из своего угла капитан стрелкового взвода де Льярд, после контузии, случившейся с ним тринадцать лет назад, говорить тихо он просто не умел.

— Говно план, придуманный на коленке парой дебилов, считающих, что умеют воевать. Не факт, что основные силы пойдут здесь, — Реми поправил очки, потер переносицу, — Дубравы ближе... я бы на месте мятежников завернул туда, сконцентрировал бы силы и двинулся бы единым строем.

Старый улыбнулся самым уголком губ. В такие минуты он напоминал Киске отца, и от этого ей становилось не по себе.

— Неплохо придумано, признаю, малыш. Вот только это — единственная в округе бетонная дорога в три полосы. По обводным дорогам они либо увязнут в говне, либо растянутся на добрых три километра. Уйти нормально на тот берег можно только по ней.

— Есть паром.

— Есть. Но туда идти форменное самоубийство — слишком далеко. Подкреплений от Ганзы не будет — там фронт держит барон Зассел. Плюс, они поистрепались, нужно пополнить запасы, передохнуть.

— Они могут перейти реку вот здесь, — Реми ткнул пальцем в переправу в десятке миль, — по во времени им даже короче.

— Думал, ты не заметишь. Тут у них перейти тоже не получится, мост в Аринси взорвали.

— Кто?

— Ты вместе со своими парнями и пятым взводом. Еще умные вопросы?

Реми тяжело сглотнул, после чего картинно развел руками и спокойно произнес:

— Никак нет.

— Тогда после совещания выдвигайся.

— Есть.

— Отлично... а теперь решим самый важный вопрос этого дерьмового плана. Или мне одному не нравится идея просто сесть и держаться, пока наш новый заказчик будет лететь нам на помощь?

Кто-то тихо саркастически хмыкнул. Словно в ответ Старый с улыбкой постучал по карте.

— Мы знаем откуда они идут, знаем куда... — он опять выдержал паузу, словно давая каждому придти к выводу самостоятельно.

— Засада на дороге? — прохрипел Берил.

— Засада на дороге. — с улыбкой подтвердил Старый. — Барт, ты уже был на местности, покажешь?

Барт Вальмон, — командир шестого взвода, — взял остро отточенный карандаш, приготовился делать пометки:

— Ну... — прогнусавил он и с неохотой прошел из своего дальнего угла к карте. — Я там полазал с ребятами. И у меня есть пара идей, что можем изобразить. Только... состав этих уродов хоть примерно известен?

— По слухам точно личная гвардия Сухорукого, не больше десятка машин тяжелого класса, может быть пара вспомогательных единиц. Три-четыре десятка легкой и средней пехоты. И роты четыре обычной пехоты.

— Тяжелые — это плохо, у нас на них снарядов может не хватить, — при этих словах Барт скорчил такую рожу, что стало ясно в чей адрес шпилька.

Старый казначей только выразительно покосился в ответ и ничего не сказал. Ему и не надо было ничего говорить, Кэт была готова сейчас побиться об заклад с любым в роте, что при следующем расчете выплат или закупке боекомплекта эта старая мумия отыграется.

— Ну, тогда предлагаю так, — Вальмонт начал вычерчивать ромбы построений с отметками взводов, намечать линии укреплений и намечать линии ударов.Через пару минут карта превратилась в весьма неплохо разрисованный план ведения боя.

— Отсекаем все направления, затем тупо бьем. Основное направление удара по авангарду тут и тут, возле выхода к парому, — пальцем он указал на две точки возле изгиба реки. — Минируем все и вышибаем вспомогательный транспорт. Дальше играем либо «коробочку», либо бьем с флангов.

— Мне нравится, — Старый кровожадно улыбнулся, — бери саперов, все что надо со склада, а затем сразу выдвигайтесь.

— Ушел, — Вальмонт коротко казырнул и поспешно вышел.

«Плохая идея», — мелькнуло в голове у Киски. Ситуация ей откровенно не нравилась, все неслось с такой скоростью, что девушка просто поражалась. Что-то было неправильно, вот только она не понимала, что. Она словно одна видела эту ситуацию странной. С чего все так резко закрутилось? Новый герцог не может не понимать, что «Корпус» входит в гильдию наемников и подобные финты с оплатой оставят его либо без помощи в самый трудный момент, либо нищим. Не может он быть таким идиотом, каким попытался его выставить Старый.

— Всем остальным, готовиться. Завтра выдвигаемся авангардом. Есть желающие?

Стараясь не думать о плохом Кэт молча подняла руку.

Глава 2

При обустройстве этого лагеря Дижо приказал сложить контейнеры ремблока не прямоугольником, как обычно, а выложить из трех фигуру в виде широкой буквы «п». Свободный четвертый контейнер уложили вторым ярусом, так что теперь у начальника ремблока был на крыше собственный наблюдательный пункт с отличным обзором и место для курения.

В принципе, покурить он мог и в блоке, но Ведьма сказала проводить ему больше времени на открытом воздухе. И хоть сукой Вален была первостатейной, но как врач она была почти гениальна.

Сказано — сделано, так что сейчас он стоял на крыше, курил, а заодно и дышал этим самым свежим воздухом. Внизу кипела работа: автоматы заканчивали починку брони какого-то недоумка из взвода Герли. Этот идиот наступил на мину во время дальнего дозора. «Попрыгун» сработал штатно, так что бедняге оторвало ногу до самого голенища.

Ну, что ж, станет на одного калеку больше в его большом и любящем цирке уродов. Осталось только придумать, что подарить парню на выписку: ботинки или носки? Ему подарили на выписку пару правых перчаток розового цвета и крем для рук.

Дижо пару раз клацнул кнопкой испарителя и медленно втянул облако зеленоватого пара.

Где-то вдалеке, за остатками хвойного леска, уже поднималось солнце. Первые лучи уже окрасили горизонт в красно-розовые цвета. Эти яркие пятна проступали между короткими сожженными стволами деревьев, и было в этом что-то красивое. Шарль попытался сформулировать то, что чувствовал. Представил, что он — дерево. Ты растешь под лучами этого солнца, тянешься к небу, а затем несколько коротких мгновений твоей жизни станут в ней последними, и вот ты стоишь выгоревшей черной головешкой среди тысяч таких же. Дожди, ветра и снега превратят твои останки в пыль, смоют их и разнесут по округе. И только много лет спустя на твоей могиле появится новая жизнь. Она прорастет из этой почвы, в которую прорастал и ты. Она